в первом ее вдруг разбудила горничная и проговорила испуганным голосом:
- Пожалуйте к сестрице, им очень нехорошо-с!
- Что такое с ней? - спросила, в свою очередь, с испугом Муза
Николаевна.
- Не знаю-с; при них Фадеевна осталась, а я за вами побежала, - сказала
горничная.
Муза Николаевна в одной сорочке, надев только на босую ногу туфли,
пошла к сестре, которую она нашла почти лежащей в объятиях Фадеевны и
имеющей глаза закрытыми. Муза Николаевна осторожно подошла к ней.
- Тебе нездоровится, Сусанна? - окликнула она ее.
- Да, но дай мне твою руку! - отвечала на это Сусанна Николаевна,
все-таки не открывая глаз.
Муза Николаевна приняла ее из объятий Фадеевны в свои объятия.
- Это, должно быть, с ними сделалось от глазу чьего-нибудь нехорошего;
с камушка их надобно спрыснуть, - шепнула ей старуха и, уйдя из комнаты,
тотчас же возвратилась назад с водою во рту.
Муза Николаевна не успела еще ничего из ее слов хорошенько понять, как
старуха, проговорив: "Свят, свят, свят, господь бог Саваоф!" - брызнула на
Сусанну Николаевну изо рта воды. Та вскрикнула и открыла глаза. Старуха,
снова пробормотав: "Свят, свят, свят, господь бог Саваоф!", - еще брызнула
раз. Сусанна Николаевна уж задрожала всем телом, а Муза Николаевна
воскликнула: "Что ты такое делаешь?" Но старуха, проговорив в третий раз:
"Свят, свят, свят..." - опять брызнула на Сусанну Николаевну.
- Будет, будет; уйдите, оставьте меня с сестрой! - сказала ей, наконец,
Сусанна Николаевна.
- Уйду, матушка; теперь все пройдет! - сказала уверенным тоном старуха
и ушла.
- Что такое с тобой случилось? - спрашивала Муза Николаевна.
- Я... - отвечала Сусанна Николаевна, как бы боясь остановить свой
взгляд на чем-нибудь попристальнее. Комната была освещена только горевшей
перед образом казанской божьей матери лампадкой. - Я, - повторила Сусанна
Николаевна, - видела вот его... - И она указала при этом рукой на портрет
Егора Егорыча, - и того!..
- Терхова? - спросила Муза Николаевна.
- Да... - произнесла с усилием над собою Сусанна Николаевна. - Муж мне
все указывал вдаль, а другой мне говорил: "Вы уморите меня, как уморили
Углакова!"
- Ты заснула, Сусанна, и видела это во сне, - старалась ей объяснить
Муза Николаевна.
- Нет, нет, я не спала; я давно не сплю ни одной ночи! - не согласилась
Сусанна Николаевна.
- Тогда это твои обыкновенные галлюцинации, - продолжала успокаивать ее
Муза Николаевна.
- Это и не галлюцинации, - возразила Сусанна Николаевна, - которые,
когда бывали со мной, то очень неясные, а тут я рассмотрела все черты Егора
Егорыча и слышала голос Терхова от слова до слова.
- Еще бы тебе не видеть и не слышать, когда ты только об этом и
думаешь! Но вот что, мое сокровище: я не оставлю тебя здесь и увезу с собой
в Москву; ты здесь окружена только тем, чего уж нельзя возвратить, а того,
что ты желаешь видеть, нет около тебя. Кроме того, последнее твое видение
может и сбыться: Терхов в самом деле может умереть от тоски! - решилась уж
немножко припугнуть сестру Муза Николаевна.
Сусанна Николаевна при этих словах ее вздрогнула.
- Хорошо, я готова уехать отсюда! - проговорила она.
- Завтра же? - подхватила Муза Николаевна.
- Хоть завтра, мне все равно.
- А в Москве, что же, с Терховым ты увидишься?
- А в Мос
- Пожалуйте к сестрице, им очень нехорошо-с!
- Что такое с ней? - спросила, в свою очередь, с испугом Муза
Николаевна.
- Не знаю-с; при них Фадеевна осталась, а я за вами побежала, - сказала
горничная.
Муза Николаевна в одной сорочке, надев только на босую ногу туфли,
пошла к сестре, которую она нашла почти лежащей в объятиях Фадеевны и
имеющей глаза закрытыми. Муза Николаевна осторожно подошла к ней.
- Тебе нездоровится, Сусанна? - окликнула она ее.
- Да, но дай мне твою руку! - отвечала на это Сусанна Николаевна,
все-таки не открывая глаз.
Муза Николаевна приняла ее из объятий Фадеевны в свои объятия.
- Это, должно быть, с ними сделалось от глазу чьего-нибудь нехорошего;
с камушка их надобно спрыснуть, - шепнула ей старуха и, уйдя из комнаты,
тотчас же возвратилась назад с водою во рту.
Муза Николаевна не успела еще ничего из ее слов хорошенько понять, как
старуха, проговорив: "Свят, свят, свят, господь бог Саваоф!" - брызнула на
Сусанну Николаевну изо рта воды. Та вскрикнула и открыла глаза. Старуха,
снова пробормотав: "Свят, свят, свят, господь бог Саваоф!", - еще брызнула
раз. Сусанна Николаевна уж задрожала всем телом, а Муза Николаевна
воскликнула: "Что ты такое делаешь?" Но старуха, проговорив в третий раз:
"Свят, свят, свят..." - опять брызнула на Сусанну Николаевну.
- Будет, будет; уйдите, оставьте меня с сестрой! - сказала ей, наконец,
Сусанна Николаевна.
- Уйду, матушка; теперь все пройдет! - сказала уверенным тоном старуха
и ушла.
- Что такое с тобой случилось? - спрашивала Муза Николаевна.
- Я... - отвечала Сусанна Николаевна, как бы боясь остановить свой
взгляд на чем-нибудь попристальнее. Комната была освещена только горевшей
перед образом казанской божьей матери лампадкой. - Я, - повторила Сусанна
Николаевна, - видела вот его... - И она указала при этом рукой на портрет
Егора Егорыча, - и того!..
- Терхова? - спросила Муза Николаевна.
- Да... - произнесла с усилием над собою Сусанна Николаевна. - Муж мне
все указывал вдаль, а другой мне говорил: "Вы уморите меня, как уморили
Углакова!"
- Ты заснула, Сусанна, и видела это во сне, - старалась ей объяснить
Муза Николаевна.
- Нет, нет, я не спала; я давно не сплю ни одной ночи! - не согласилась
Сусанна Николаевна.
- Тогда это твои обыкновенные галлюцинации, - продолжала успокаивать ее
Муза Николаевна.
- Это и не галлюцинации, - возразила Сусанна Николаевна, - которые,
когда бывали со мной, то очень неясные, а тут я рассмотрела все черты Егора
Егорыча и слышала голос Терхова от слова до слова.
- Еще бы тебе не видеть и не слышать, когда ты только об этом и
думаешь! Но вот что, мое сокровище: я не оставлю тебя здесь и увезу с собой
в Москву; ты здесь окружена только тем, чего уж нельзя возвратить, а того,
что ты желаешь видеть, нет около тебя. Кроме того, последнее твое видение
может и сбыться: Терхов в самом деле может умереть от тоски! - решилась уж
немножко припугнуть сестру Муза Николаевна.
Сусанна Николаевна при этих словах ее вздрогнула.
- Хорошо, я готова уехать отсюда! - проговорила она.
- Завтра же? - подхватила Муза Николаевна.
- Хоть завтра, мне все равно.
- А в Москве, что же, с Терховым ты увидишься?
- А в Мос