воспоминательные и таинственные обряды. Сие установлено сколько во
изъявление любви нашей, и за гробом братьям нашим сопутствующей, столько же
и во знамение того, что истинных свободных каменщиков в духе связь и по
отшествии их от сего мира не прерывается. Следуя сему достохвальному обычаю
и по особой верности нашего усопшего брата, Егора Егорыча Марфина, коего
память мы чтим и коего потерю оплакиваем, собрались мы в священный наш храм.
Братия, внемлите предпринимаемому мною теперь действию.
Затем великий мастер, встав и снова подойдя к гробу, взял из стоящей
чаши горсть соли и сказал:
- Суха быша кость наша, потребися надежда наша; мертвы быхом... (Держа
соль над гробом.) От четырех ветров прииде душа и вдуни на мертвия сия и да
оживут! (Изображая солью четверть окружности.) Се глаголет господь костем
сим: се аз введу в вас дух животный... (Продолжая другую четверть
окружности.) И дам дух мой в вас, и увести, яко аз есмь в вас... (Делая
третью четверть окружности.) И отверзу гробы ваши и изведу вас от гробов
ваших, людие мои... (Заканчивая окружность.) И введу вас в землю
Израилеву... (Проводя диаметр в кругу.) И поставлю вы на земли вашей, и
увести, яко аз глаголах и сотворю, глаголет господь, тако.
Братья восклицают: "Аминь!"
Засим великий мастер начал зажигать стоящие около гроба свечи, говоря
при зажжении первой свечи: "Вы есте соль земли", второй свечи: "Вы есте свет
миру", третьей свечи: "Вы есте род избран, царское священие, язык свят, люди
обновления!".
По совершении этого обряда великий мастер, удаляясь на свое место,
взглянул вместе с тем на Батенева, который, встав на эстраду, проговорил
изустную речь:
- Гроб, предстоящий взорам нашим, братья, изображает тление и смерть,
печальные предметы, напоминающие нам гибельные следы падения человека,
предназначенного в первобытном состоянии своем к наслаждению непрестанным
бытием и сохранившим даже доселе сие желание; но, на горе нам, истинная
жизнь, вдунутая в мир, поглощена смертию, и ныне влачимая нами жизнь
представляет борение и дисгармонию, следовательно, состояние насильственное
и несогласное с великим предопределением человека, а потому смерть и тление
сделались непременным законом, которому все мы, а равно и натура вся, должны
подвергнуться, дабы могли мы быть возвращены в первоначальное свое
благородство и достоинство. Смерть и тление есть ключ, отверзающий свет,
сокровенный во всех телах, кои суть его темницы; она есть та работная
храмина, в коей отделяются чуждые смешения от небесного и неизменного начала
и где разрушение одного служит основанием к рождению другого. Положение сие
есть общее, особенно относительно возрождения человеческого, и все, что в
натуре можно видеть телесно, то в нас духовно происходить должно. В каждом
из нас должен совершаться процесс духовного и телесного тления и в нас
должны отделяться чуждые смешения от небесного начала. Из сего вы видите,
любезные братья, что нет иного пути к возрождению, к возвращению в
первобытное состояние, как путь доброделания, смирения, путь креста и
смерти! Ныне оплакиваемый нами брат всегда являл собою высокий пример сих
качеств. Мы все, здесь стоящие, имели счастие знать его и быть свидетелями
или слышать о его непоколебимой верности святому ордену, видели и испытали
на себе, с