ть
не может меня, потому что я предостерегаю Генриха против него.
- Стало быть, он непременно расскажет о том Генриху Федоровичу? -
сказал смущенным голосом Аггей Никитич.
- Не думаю, - произнесла пани Вибель тоже не без смущения. - Впрочем,
это мы увидим. Муж сегодня желает продолжать свои поучения, - пойдемте к
нему.
Аггей Никитич пошел за нею. При входе их в кабинет старый аптекарь, по
спокойно-добродушному выражению лица коего можно было догадаться, что он
ничего еще не ведает, крикнул им:
- Я наконец соскучился и хочу продолжать вас учить!
- Я говорила, татко, об этом Аггею Никитичу; ты отлично это сделаешь, -
нам самим читать в такой жар ужасно трудно. Кроме того, мы многого не
понимаем, но когда ты говоришь, из твоего голоса многое узнаешь. Не правда
ли? - отнеслась она к Аггею Никитичу.
- Еще бы! - смог только ответить тот.
- Франкмасонов, - начал, не откладывая времени, поучать своих неофитов
аптекарь, - упрекают, что они много заботятся о материальных выгодах своих
сочленов, совершенно забывая других людей, которые бы более достойны по
своим человеческим правам их покровительства. Это утверждение, в частности,
может быть, иногда справедливое, совершенно ложно, насколько оно относится к
масонству как союзу. Выгоды, стяжаемые франкмасонами от их союза, не
материальные, ибо франкмасонство есть умственное понятие, и потому даваемые
им блага - чисто духовной природы. Выгоды эти суть: спокойная совесть, узы
дружбы, которые связывают благородных масонов между собою, и, наконец,
благодарность сирых и бедных, которым они оказывают свою помощь. Далее,
масонов упрекают, что они устраивают празднества и мотают на это деньги; но
я вас спрашиваю: столько ли стоят наши умеренные трапезы, сколько
издерживается на пиршества королевские, политические и иногда даже на
глупо-увеселительные? В конце концов ныне многие утверждают, что
существование франкмасонского союза бесполезно, ибо идея гуманности,
хранимая сим союзом, разрабатывается множеством других специальных обществ.
Положим, что это так; но тут не надо забывать, что цели других обществ
слишком ограниченны, замкнуты, слишком внешни и не касаются внутреннего мира
работающих вкупе членов, вот почему наш союз не только не падает, а еще
разрастается, и доказательством тому служит, что к нам постоянно идут новые
ищущие неофиты, как и вы оба пришли с открытыми сердцами и с духовной жаждой
слышать масонские поучения... Впрочем, на сей раз достаточно. Я вижу, что
утомил ваше внимание. Идемте пить чай!
Проговорив это, Вибель встал и пошел в столовую, забыв даже взять к
себе на руки кота, который, впрочем, сам побежал за ним, держа свой
обгрызенный хвост перпендикулярно. Пани Вибель и вместе с ней Аггей Никитич
умышленно поотстали немного от аптекаря.
- Завтра вы не приходите к нам, - проговорила она тихой скороговоркой,
- а гуляйте утром по длинной улице; я тоже выйду туда.
Аггей Никитич в ответ на это кивнул головой и, напившись чаю, не
замедлил уйти домой. Пани же Вибель, оставшись с мужем вдвоем, вдруг подошла
к нему и, прогнав кота, вскочившего было на колени к своему патрону, сама
заняла его место и начала целовать своего старого Генрику.
- Ах, татко, какой ты умный! - говорила она.
- Умный? - переспросил с самодовольством аптекарь.
- Очень, т
не может меня, потому что я предостерегаю Генриха против него.
- Стало быть, он непременно расскажет о том Генриху Федоровичу? -
сказал смущенным голосом Аггей Никитич.
- Не думаю, - произнесла пани Вибель тоже не без смущения. - Впрочем,
это мы увидим. Муж сегодня желает продолжать свои поучения, - пойдемте к
нему.
Аггей Никитич пошел за нею. При входе их в кабинет старый аптекарь, по
спокойно-добродушному выражению лица коего можно было догадаться, что он
ничего еще не ведает, крикнул им:
- Я наконец соскучился и хочу продолжать вас учить!
- Я говорила, татко, об этом Аггею Никитичу; ты отлично это сделаешь, -
нам самим читать в такой жар ужасно трудно. Кроме того, мы многого не
понимаем, но когда ты говоришь, из твоего голоса многое узнаешь. Не правда
ли? - отнеслась она к Аггею Никитичу.
- Еще бы! - смог только ответить тот.
- Франкмасонов, - начал, не откладывая времени, поучать своих неофитов
аптекарь, - упрекают, что они много заботятся о материальных выгодах своих
сочленов, совершенно забывая других людей, которые бы более достойны по
своим человеческим правам их покровительства. Это утверждение, в частности,
может быть, иногда справедливое, совершенно ложно, насколько оно относится к
масонству как союзу. Выгоды, стяжаемые франкмасонами от их союза, не
материальные, ибо франкмасонство есть умственное понятие, и потому даваемые
им блага - чисто духовной природы. Выгоды эти суть: спокойная совесть, узы
дружбы, которые связывают благородных масонов между собою, и, наконец,
благодарность сирых и бедных, которым они оказывают свою помощь. Далее,
масонов упрекают, что они устраивают празднества и мотают на это деньги; но
я вас спрашиваю: столько ли стоят наши умеренные трапезы, сколько
издерживается на пиршества королевские, политические и иногда даже на
глупо-увеселительные? В конце концов ныне многие утверждают, что
существование франкмасонского союза бесполезно, ибо идея гуманности,
хранимая сим союзом, разрабатывается множеством других специальных обществ.
Положим, что это так; но тут не надо забывать, что цели других обществ
слишком ограниченны, замкнуты, слишком внешни и не касаются внутреннего мира
работающих вкупе членов, вот почему наш союз не только не падает, а еще
разрастается, и доказательством тому служит, что к нам постоянно идут новые
ищущие неофиты, как и вы оба пришли с открытыми сердцами и с духовной жаждой
слышать масонские поучения... Впрочем, на сей раз достаточно. Я вижу, что
утомил ваше внимание. Идемте пить чай!
Проговорив это, Вибель встал и пошел в столовую, забыв даже взять к
себе на руки кота, который, впрочем, сам побежал за ним, держа свой
обгрызенный хвост перпендикулярно. Пани Вибель и вместе с ней Аггей Никитич
умышленно поотстали немного от аптекаря.
- Завтра вы не приходите к нам, - проговорила она тихой скороговоркой,
- а гуляйте утром по длинной улице; я тоже выйду туда.
Аггей Никитич в ответ на это кивнул головой и, напившись чаю, не
замедлил уйти домой. Пани же Вибель, оставшись с мужем вдвоем, вдруг подошла
к нему и, прогнав кота, вскочившего было на колени к своему патрону, сама
заняла его место и начала целовать своего старого Генрику.
- Ах, татко, какой ты умный! - говорила она.
- Умный? - переспросил с самодовольством аптекарь.
- Очень, т