Никитич.
- Не говори ты мне этих глупостей! Душа его, дух требует!.. - почти
крикнула Миропа Дмитриевна.
- Нет, душа моя и дух мой не глупость! - возразил ей резко и, видимо,
обидевшись Аггей Никитич.
- Как же! Очень уж они, как я вижу, умны у тебя!.. Что же вы с этим
старым хрычом, аптекарем, читаете, что ли, или он учит тебя чему-нибудь?
- Разговариваем и читаем, - проговорил Аггей Никитич.
- А кто другие еще у него бывают?
- Никого!
- А жена его тут же с ним сидит?
- Нет!
- Ты, значит, никогда не видал ее?
- Видал, когда она тут проходила.
- Куда проходила?
- К себе там.
- Откуда?
- Да я не знаю откуда.
Сколь ни тяготил Аггея Никитича подобный допрос, однако он сумел
произнести свои ответы с такою апатией, что совершенно уничтожил в Миропе
Дмитриевне всякое подозрение. А вместе с тем предпринял и другую
предосторожность в том смысле, что стал не так часто бывать у Вибелей,
отзываясь тем, что будто бы очень занят службой, а все обдумывал, как ему
объясниться с панной. Открыться ей в любви на словах у Аггея Никитича
решительно не хватало ни уменья, ни смелости. Будь она девушка, он скорей бы
решился бухнуть ей о своей страсти; но она была замужняя женщина, а потому
Аггею Никитичу казалось не совсем благородным сбивать ее с истинного пути.
Положим, что пани Вибель прежде, еще до него, соскакивала с сего пути; но
она все-таки опять вернулась на этот путь, а он опять, так сказать, вызывал
ее сделать козла в сторону. Любовь, разумеется, пересилила все эти
соображения, и Аггей Никитич ждал только удобной минуты, чтобы совершить
задуманное. Однажды он в кабинете у своего наставника застал также его
супругу. Аггей Никитич полагал, что она сейчас уйдет, однако вышло не то:
пани продолжала сидеть; сам же Вибель, видимо, находился в конфузливом
положении.
- Она, - сказал он, указав на жену пальцем, - также желает быть
посвященной в учение масонов.
- Вот как! - воскликнул несколько с удивлением Аггей Никитич.
- Что ж, вы разве не рады моему товариществу? - спросила пани Вибель.
- Как это возможно, чтобы я не рад был? Я в восторге! - проговорил
Аггей Никитич.
- И я тоже в восторге! - подхватила пани Вибель.
- А если вы оба рады, так и прекратите ваше пустословие! - остановил их
аптекарь, сжигаемый нетерпением приступить к поучению. - Нынешнюю беседу
нашу, - продолжал он, - мы начнем с вопроса, как франкмасонство относится к
государству и церкви? Обойти этих основных элементов человеческого общества
масоны не могли, ибо иначе им пришлось бы избегать всего, что составляет
самое глубокое содержание жизни людей; но вместе с тем они не образуют из
себя ни политических, ни религиозных партий. Цель их единая: внушить людям
гуманность, чтобы они за католиком, за лютеранином, за православным не
забывали человека. Масоны требуют, чтобы каждый, не будучи индифферентен,
признавал бы в то же время истинную терпимость.
Слово "терпимость", по-видимому, не ускользнуло от внимания слушателей,
так что они даже переглянулись между собой, причем Аггей Никитич как бы
спросил своим взглядом: "А что, господин Вибель сам-то терпелив ли и добр?"
- "Да, кажется", - ответила ему тоже взором пани.
- Хотя франкмасоны не предписывают догматов, - развивал далее свою
мысль наста
- Не говори ты мне этих глупостей! Душа его, дух требует!.. - почти
крикнула Миропа Дмитриевна.
- Нет, душа моя и дух мой не глупость! - возразил ей резко и, видимо,
обидевшись Аггей Никитич.
- Как же! Очень уж они, как я вижу, умны у тебя!.. Что же вы с этим
старым хрычом, аптекарем, читаете, что ли, или он учит тебя чему-нибудь?
- Разговариваем и читаем, - проговорил Аггей Никитич.
- А кто другие еще у него бывают?
- Никого!
- А жена его тут же с ним сидит?
- Нет!
- Ты, значит, никогда не видал ее?
- Видал, когда она тут проходила.
- Куда проходила?
- К себе там.
- Откуда?
- Да я не знаю откуда.
Сколь ни тяготил Аггея Никитича подобный допрос, однако он сумел
произнести свои ответы с такою апатией, что совершенно уничтожил в Миропе
Дмитриевне всякое подозрение. А вместе с тем предпринял и другую
предосторожность в том смысле, что стал не так часто бывать у Вибелей,
отзываясь тем, что будто бы очень занят службой, а все обдумывал, как ему
объясниться с панной. Открыться ей в любви на словах у Аггея Никитича
решительно не хватало ни уменья, ни смелости. Будь она девушка, он скорей бы
решился бухнуть ей о своей страсти; но она была замужняя женщина, а потому
Аггею Никитичу казалось не совсем благородным сбивать ее с истинного пути.
Положим, что пани Вибель прежде, еще до него, соскакивала с сего пути; но
она все-таки опять вернулась на этот путь, а он опять, так сказать, вызывал
ее сделать козла в сторону. Любовь, разумеется, пересилила все эти
соображения, и Аггей Никитич ждал только удобной минуты, чтобы совершить
задуманное. Однажды он в кабинете у своего наставника застал также его
супругу. Аггей Никитич полагал, что она сейчас уйдет, однако вышло не то:
пани продолжала сидеть; сам же Вибель, видимо, находился в конфузливом
положении.
- Она, - сказал он, указав на жену пальцем, - также желает быть
посвященной в учение масонов.
- Вот как! - воскликнул несколько с удивлением Аггей Никитич.
- Что ж, вы разве не рады моему товариществу? - спросила пани Вибель.
- Как это возможно, чтобы я не рад был? Я в восторге! - проговорил
Аггей Никитич.
- И я тоже в восторге! - подхватила пани Вибель.
- А если вы оба рады, так и прекратите ваше пустословие! - остановил их
аптекарь, сжигаемый нетерпением приступить к поучению. - Нынешнюю беседу
нашу, - продолжал он, - мы начнем с вопроса, как франкмасонство относится к
государству и церкви? Обойти этих основных элементов человеческого общества
масоны не могли, ибо иначе им пришлось бы избегать всего, что составляет
самое глубокое содержание жизни людей; но вместе с тем они не образуют из
себя ни политических, ни религиозных партий. Цель их единая: внушить людям
гуманность, чтобы они за католиком, за лютеранином, за православным не
забывали человека. Масоны требуют, чтобы каждый, не будучи индифферентен,
признавал бы в то же время истинную терпимость.
Слово "терпимость", по-видимому, не ускользнуло от внимания слушателей,
так что они даже переглянулись между собой, причем Аггей Никитич как бы
спросил своим взглядом: "А что, господин Вибель сам-то терпелив ли и добр?"
- "Да, кажется", - ответила ему тоже взором пани.
- Хотя франкмасоны не предписывают догматов, - развивал далее свою
мысль наста