хотите, вижу, сказать мне правду, тогда и я вам
во всю жизнь мою не скажу никакой моей тайны!
Аггей Никитич приведен был в отчаяние таким решением пани Вибель.
- Теперь я пока никак не могу сказать правды, - проговорил он.
- Но когда же вам можно будет сказать мне ее?
- Да, может быть, завтра, а если не завтра, так потом, впоследствии
времени, - говорил Аггей Никитич.
- И всю правду мне скажете? - переспросила с ударением пани Вибель.
- Всю, - отвечал ей глухим голосом Аггей Никитич и затем начал молча
созерцать пани Вибель, да и она, в свою очередь, тоже молча созерцала его.
Наконец, часу в двенадцатом, Аггей Никитич счел за нужное раскланяться,
и пани Вибель больше не удерживала его.
Всю ночь Аггей Никитич придумывал, как ему вывернуться из
затруднительного положения, в которое он поставлен был любопытством пани
Вибель, и в итоге решился переговорить о том, не прямо, конечно, но издалека
с старым аптекарем, придя к которому, на этот раз застал его сидящим в
кабинете и, видимо, предвкушавшим приятную для себя беседу. Увидев вошедшего
гостя, Вибель немедля же предложил ему сигару, но Аггей Никитич, прежде чем
закурить ее, спросил:
- Объясните мне, Herr Вибель, вы вчера изволили сказать, что о
масонстве надо быть молчаливым, как рыба; но неужели же семейным своим,
например, я жене моей, не должен рассказывать, что желаю быть масоном?
- Отчего ж не рассказывать?.. Не пойдет же она с доносом на вас к
правительству, - объяснил ему тот.
- А супруга ваша, извините за нескромный вопрос, знает, что вы масон? -
допытывался Аггей Никитич.
- Да, я ей говорил и предлагал вступить в наш орден, но она преданная
католичка и говорит, что это грех.
Услышав такого рода объяснение, Аггей Никитич вздохнул свободнее,
потому что он, по его соображениям, мог касательно масонства быть до
некоторой степени откровенен с пани Вибель.
- Но тогда зачем же все-таки в масонстве есть скрытность? - повторил он
еще раз.
Вибель развел при этом руками.
- Я не знаю, что вы разумеете под скрытностью масонов, - сказал он, -
если то, что они не рассказывают о знаках, посредством коих могут узнавать
друг друга, и не разглашают о своих символах в обрядах, то это единственно
потому, чтобы не дать возможности людям непосвященным выдавать себя за
франкмасонов и без всякого права пользоваться благотворительностью братьев.
- Это весьма благоразумно, - заметил Аггей Никитич.
- Да, весьма, - повторил за ним Вибель, - но скажите, вас знакомил
кто-нибудь со средствами к распознаванию собратьев своих и с символами
нашими?
- Никто; я пока только еще читал некоторые масонские сочинения, -
отвечал Аггей Никитич.
- Тогда возьмите эти лежащие на столе белый лист бумаги и карандаш! -
повелел ему Вибель, и когда Аггей Никитич исполнил это приказание, старик
принялся диктовать ему:
- Масоны могут узнавать друг друга трояким способом, из коих каждый
действует на особое чувство: на зрение - знак, на слух - слово, на осязание
- прикосновение. Знак состоит в следующем: брат, желающий его сделать
другому брату, складывает большие пальцы и указательные так, чтобы
образовать треугольник.
И Вибель показал на практике, как следует складывать пальцы.
- Ответствующий брат, - продолжал он, - делает то же самое, после ч
во всю жизнь мою не скажу никакой моей тайны!
Аггей Никитич приведен был в отчаяние таким решением пани Вибель.
- Теперь я пока никак не могу сказать правды, - проговорил он.
- Но когда же вам можно будет сказать мне ее?
- Да, может быть, завтра, а если не завтра, так потом, впоследствии
времени, - говорил Аггей Никитич.
- И всю правду мне скажете? - переспросила с ударением пани Вибель.
- Всю, - отвечал ей глухим голосом Аггей Никитич и затем начал молча
созерцать пани Вибель, да и она, в свою очередь, тоже молча созерцала его.
Наконец, часу в двенадцатом, Аггей Никитич счел за нужное раскланяться,
и пани Вибель больше не удерживала его.
Всю ночь Аггей Никитич придумывал, как ему вывернуться из
затруднительного положения, в которое он поставлен был любопытством пани
Вибель, и в итоге решился переговорить о том, не прямо, конечно, но издалека
с старым аптекарем, придя к которому, на этот раз застал его сидящим в
кабинете и, видимо, предвкушавшим приятную для себя беседу. Увидев вошедшего
гостя, Вибель немедля же предложил ему сигару, но Аггей Никитич, прежде чем
закурить ее, спросил:
- Объясните мне, Herr Вибель, вы вчера изволили сказать, что о
масонстве надо быть молчаливым, как рыба; но неужели же семейным своим,
например, я жене моей, не должен рассказывать, что желаю быть масоном?
- Отчего ж не рассказывать?.. Не пойдет же она с доносом на вас к
правительству, - объяснил ему тот.
- А супруга ваша, извините за нескромный вопрос, знает, что вы масон? -
допытывался Аггей Никитич.
- Да, я ей говорил и предлагал вступить в наш орден, но она преданная
католичка и говорит, что это грех.
Услышав такого рода объяснение, Аггей Никитич вздохнул свободнее,
потому что он, по его соображениям, мог касательно масонства быть до
некоторой степени откровенен с пани Вибель.
- Но тогда зачем же все-таки в масонстве есть скрытность? - повторил он
еще раз.
Вибель развел при этом руками.
- Я не знаю, что вы разумеете под скрытностью масонов, - сказал он, -
если то, что они не рассказывают о знаках, посредством коих могут узнавать
друг друга, и не разглашают о своих символах в обрядах, то это единственно
потому, чтобы не дать возможности людям непосвященным выдавать себя за
франкмасонов и без всякого права пользоваться благотворительностью братьев.
- Это весьма благоразумно, - заметил Аггей Никитич.
- Да, весьма, - повторил за ним Вибель, - но скажите, вас знакомил
кто-нибудь со средствами к распознаванию собратьев своих и с символами
нашими?
- Никто; я пока только еще читал некоторые масонские сочинения, -
отвечал Аггей Никитич.
- Тогда возьмите эти лежащие на столе белый лист бумаги и карандаш! -
повелел ему Вибель, и когда Аггей Никитич исполнил это приказание, старик
принялся диктовать ему:
- Масоны могут узнавать друг друга трояким способом, из коих каждый
действует на особое чувство: на зрение - знак, на слух - слово, на осязание
- прикосновение. Знак состоит в следующем: брат, желающий его сделать
другому брату, складывает большие пальцы и указательные так, чтобы
образовать треугольник.
И Вибель показал на практике, как следует складывать пальцы.
- Ответствующий брат, - продолжал он, - делает то же самое, после ч