свидетелей наших ужасно как начинает безобразничать.
- Кто такой? - спросил Тулузов с более и более возрастающим гневом.
- Все тот же безобразный поручик... требует себе денег, да и баста...
- Ему давали уж денег, и сколько раз после того! - кричал Тулузов.
- А он еще хочет, и если, говорит, вы не дадите, так я пойду и скажу,
что дал фальшивое показание.
Тулузов при этом окончательно вышел из себя.
- Так зачем же ты, каналья этакая, меня с такими негодяями свел?.. Я не
с них, а с тебя спрошу, - ты мой крепостной, - и изволь с ними улаживать!
Тут, в свою очередь, Савелий обозлился.
- Улаживать с ним можно только одним - дать ему денег.
- Ну, так ты и давай из своего кармана. Довольно ты их у меня
наворовал.
- Да ведь это что же-с?.. И другие, может, еще больше меня воровали...
Тулузов, поняв, на чей счет это было сказано, бросился было бить
Савелия, но тот движением руки остановил его.
- Не смейте меня пальцем тронуть! Не вы мне, а я вам нужен! -
проговорил он.
- Никто мне не нужен! - ревел на весь дом Тулузов. - Я убью тебя здесь
же на месте, как собаку!
- Нет, не убьете! Вы людей убивали, когда в бедности были, а теперь
побережете себя, - возразил, каким-то дьявольским смехом усмехнувшись,
Савелий и затем пошел.
- Я тебя завтра же на каторгу сошлю! - кричал ему вслед Тулузов.
- Не сошлете! - отозвался опять с тем же демонским смехом Савелий.
XIV
Савелий Власьев не ошибся, говоря, что барин не сошлет его; напротив,
Василий Иваныч на другой же день, ранним утром, позвал его к себе и сказал
ему довольно ласковым голосом:
- Тебе глупо было вчера так грубить мне!
- Да это простите, виноват! Обидно тоже немного показалось, - слегка
извинился Савелий Власьев.
- Ну, и этому негодяю поручику дай немного денег! - продолжал Тулузов.
- Непременно-с надобно дать! Он уверяет, что никаких средств не имеет,
на что существовать.
- Я готов ему помочь; но все-таки надобно, чтобы предел был этой
помощи, - заметил Тулузов.
- Предел будет-с; решись только дело в вашу пользу, мы ему сейчас в шею
дадим, да еще и самого к суду притянем, - умно сообразил Савелий Власьев.
- И нужно будет это сделать непременно, - подхватил Тулузов, - но ты
сегодня же и дай ему!
- Сегодня, если только найду; а то его, дьявола, иной раз и не сыщешь,
- объяснил Савелий.
- Где ж он, собственно, живет? - спросил Тулузов.
- Это трудно сказать, где он живет; день пребывает около Иверских
ворот, а ночи по кабакам шляется или посещает разных метресс своих, которые
его не прогоняют.
- Ну, а другие свидетели ничего не говорят?
- Из других старичок-чиновник помер; замерз ли он, окаянный, или удар с
ним был, - неизвестно.
- А другой, молодой?
- Тот ведь-с человек умный и понимает, что я ему в те поры заплатил
дороже супротив других!.. Но тоже раз сказал было мне, что прибавочку, хоть
небольшую, желал бы получить. Я говорю, что вы получите и большую
прибавочку, когда дело моего господина кончится. Он на том теперь и
успокоился, ждет.
Объяснив все это барину, Савелий Власьев поспешил на розыск пьяного
поручика, и он это делал не столько для Тулузова, сколько для себя, так как
сам мог быть уличен в подговоре свидетелей. Произведенный, однако, им
- Кто такой? - спросил Тулузов с более и более возрастающим гневом.
- Все тот же безобразный поручик... требует себе денег, да и баста...
- Ему давали уж денег, и сколько раз после того! - кричал Тулузов.
- А он еще хочет, и если, говорит, вы не дадите, так я пойду и скажу,
что дал фальшивое показание.
Тулузов при этом окончательно вышел из себя.
- Так зачем же ты, каналья этакая, меня с такими негодяями свел?.. Я не
с них, а с тебя спрошу, - ты мой крепостной, - и изволь с ними улаживать!
Тут, в свою очередь, Савелий обозлился.
- Улаживать с ним можно только одним - дать ему денег.
- Ну, так ты и давай из своего кармана. Довольно ты их у меня
наворовал.
- Да ведь это что же-с?.. И другие, может, еще больше меня воровали...
Тулузов, поняв, на чей счет это было сказано, бросился было бить
Савелия, но тот движением руки остановил его.
- Не смейте меня пальцем тронуть! Не вы мне, а я вам нужен! -
проговорил он.
- Никто мне не нужен! - ревел на весь дом Тулузов. - Я убью тебя здесь
же на месте, как собаку!
- Нет, не убьете! Вы людей убивали, когда в бедности были, а теперь
побережете себя, - возразил, каким-то дьявольским смехом усмехнувшись,
Савелий и затем пошел.
- Я тебя завтра же на каторгу сошлю! - кричал ему вслед Тулузов.
- Не сошлете! - отозвался опять с тем же демонским смехом Савелий.
XIV
Савелий Власьев не ошибся, говоря, что барин не сошлет его; напротив,
Василий Иваныч на другой же день, ранним утром, позвал его к себе и сказал
ему довольно ласковым голосом:
- Тебе глупо было вчера так грубить мне!
- Да это простите, виноват! Обидно тоже немного показалось, - слегка
извинился Савелий Власьев.
- Ну, и этому негодяю поручику дай немного денег! - продолжал Тулузов.
- Непременно-с надобно дать! Он уверяет, что никаких средств не имеет,
на что существовать.
- Я готов ему помочь; но все-таки надобно, чтобы предел был этой
помощи, - заметил Тулузов.
- Предел будет-с; решись только дело в вашу пользу, мы ему сейчас в шею
дадим, да еще и самого к суду притянем, - умно сообразил Савелий Власьев.
- И нужно будет это сделать непременно, - подхватил Тулузов, - но ты
сегодня же и дай ему!
- Сегодня, если только найду; а то его, дьявола, иной раз и не сыщешь,
- объяснил Савелий.
- Где ж он, собственно, живет? - спросил Тулузов.
- Это трудно сказать, где он живет; день пребывает около Иверских
ворот, а ночи по кабакам шляется или посещает разных метресс своих, которые
его не прогоняют.
- Ну, а другие свидетели ничего не говорят?
- Из других старичок-чиновник помер; замерз ли он, окаянный, или удар с
ним был, - неизвестно.
- А другой, молодой?
- Тот ведь-с человек умный и понимает, что я ему в те поры заплатил
дороже супротив других!.. Но тоже раз сказал было мне, что прибавочку, хоть
небольшую, желал бы получить. Я говорю, что вы получите и большую
прибавочку, когда дело моего господина кончится. Он на том теперь и
успокоился, ждет.
Объяснив все это барину, Савелий Власьев поспешил на розыск пьяного
поручика, и он это делал не столько для Тулузова, сколько для себя, так как
сам мог быть уличен в подговоре свидетелей. Произведенный, однако, им