удут совершенно обеспечены.
- Превосходно, превосходно! - восклицал на все это Егор Егорыч. - Я
буду управлять этим имением и буду высылать им деньги, а там они и сами
возвратятся скоро в Москву.
Отправка Лябьева назначена была весьма скоро после того, и им даже
дозволено было ехать в своем экипаже вслед за конвоем. Об их прощании с
родственниками и друзьями говорить, конечно, нечего. Ради характеристики
этого прощания, можно сказать только, что оно было короткое и совершенно
молчаливое; одна только Аграфена Васильевна разревелась и все кричала своему
обожаемому Аркаше:
- Ты смотри же, там в Сибири сочини еще соловья!
В самый день отъезда Лябьевых Сусанна Николаевна сказала мужу, что она
непременно желает послезавтра же уехать в деревню, да и доктор Сверстов,
сильно соскучившись по своей gnadige Frau, подговаривал к тому Егора
Егорыча, так что тот, не имея ничего против скорого отъезда, согласился на
то.
Екатерина Петровна между тем разъехалась с мужем и наняла себе квартиру
на сколь возможно отдаленной от дома Тулузова улице.
Тулузов, с которым она даже не простилась, после объяснения с нею,
видимо, был в каком-то афрапированном состоянии и все совещался с Савелием
Власьевым, перед сметкой и умом которого он заметно начал пасовать, и когда
Савелий (это было на второй день переезда Екатерины Петровны на новую
квартиру) пришел к нему с обычным докладом по делам откупа, Тулузов сказал
ему:
- Катерина Петровна не будет больше жить со мною, и потому в ее
отделение я перевожу главную контору мою; кроме того, и ты можешь
поместиться там с твоей семьей.
Савелий перед тем только женился на весьма хорошенькой особе, которая
была из мещанского звания и с весьма порядочным приданым. За предложенную
ему квартиру он небольшим поклоном поблагодарил своего господина.
- А что, скажи, Лябьева сослали? - спросил тот.
- Отправили-с, но только не в каторгу, а на поселенье, - объяснил
Савелий.
- Почему ж так? - воскликнул Тулузов с неудовольствием.
- Мне наш частный пристав передавал, что сам государь повелел господина
Лябьева только выслать на жительство в Тобольскую губернию.
Такое известие взбесило Тулузова, и он почуял в нем дурное
предзнаменование для себя.
- Кто ж ему это выхлопотал? - отнесся он как-то уж строго к Савелию.
- Частный пристав сказывал, что господин Марфин хлопотал по этому делу
очень много.
- А эта гадина еще здесь?
- Никак нет-с, уехал в имение свое; я нарочно заходил к ним на квартиру
справляться, но никого там не нашел, и дверь заколочена.
- Для нас очень хорошо и полезно, что черт его унес... Ну, а дела моего
еще не прислали сюда?
- Никак нет-с, не шлют!
- Но как же они смеют это делать?.. Значит, тебе опять надобно ехать
туда.
Савелий при этом приказании вспыхнул в лице.
- Ехать-с, Василий Иваныч, я готов, но пользы от того не будет никакой!
- возразил он. - Тамошний господин исправник недаром Зверевым прозывается,
как есть зверь лютый... Изобьет меня еще раз, тем и кончится... Нельзя ли
вам как-нибудь у генерал-губернатора, что ли, или у тамошнего губернатора
похлопотать?
- Нигде я не могу хлопотать, понимаешь ли? Меня судьба лупит со всех
сторон! - воскликнул Тулузов.
- Это точно, что с кажинным человеком бывает... Вот тоже один из
- Превосходно, превосходно! - восклицал на все это Егор Егорыч. - Я
буду управлять этим имением и буду высылать им деньги, а там они и сами
возвратятся скоро в Москву.
Отправка Лябьева назначена была весьма скоро после того, и им даже
дозволено было ехать в своем экипаже вслед за конвоем. Об их прощании с
родственниками и друзьями говорить, конечно, нечего. Ради характеристики
этого прощания, можно сказать только, что оно было короткое и совершенно
молчаливое; одна только Аграфена Васильевна разревелась и все кричала своему
обожаемому Аркаше:
- Ты смотри же, там в Сибири сочини еще соловья!
В самый день отъезда Лябьевых Сусанна Николаевна сказала мужу, что она
непременно желает послезавтра же уехать в деревню, да и доктор Сверстов,
сильно соскучившись по своей gnadige Frau, подговаривал к тому Егора
Егорыча, так что тот, не имея ничего против скорого отъезда, согласился на
то.
Екатерина Петровна между тем разъехалась с мужем и наняла себе квартиру
на сколь возможно отдаленной от дома Тулузова улице.
Тулузов, с которым она даже не простилась, после объяснения с нею,
видимо, был в каком-то афрапированном состоянии и все совещался с Савелием
Власьевым, перед сметкой и умом которого он заметно начал пасовать, и когда
Савелий (это было на второй день переезда Екатерины Петровны на новую
квартиру) пришел к нему с обычным докладом по делам откупа, Тулузов сказал
ему:
- Катерина Петровна не будет больше жить со мною, и потому в ее
отделение я перевожу главную контору мою; кроме того, и ты можешь
поместиться там с твоей семьей.
Савелий перед тем только женился на весьма хорошенькой особе, которая
была из мещанского звания и с весьма порядочным приданым. За предложенную
ему квартиру он небольшим поклоном поблагодарил своего господина.
- А что, скажи, Лябьева сослали? - спросил тот.
- Отправили-с, но только не в каторгу, а на поселенье, - объяснил
Савелий.
- Почему ж так? - воскликнул Тулузов с неудовольствием.
- Мне наш частный пристав передавал, что сам государь повелел господина
Лябьева только выслать на жительство в Тобольскую губернию.
Такое известие взбесило Тулузова, и он почуял в нем дурное
предзнаменование для себя.
- Кто ж ему это выхлопотал? - отнесся он как-то уж строго к Савелию.
- Частный пристав сказывал, что господин Марфин хлопотал по этому делу
очень много.
- А эта гадина еще здесь?
- Никак нет-с, уехал в имение свое; я нарочно заходил к ним на квартиру
справляться, но никого там не нашел, и дверь заколочена.
- Для нас очень хорошо и полезно, что черт его унес... Ну, а дела моего
еще не прислали сюда?
- Никак нет-с, не шлют!
- Но как же они смеют это делать?.. Значит, тебе опять надобно ехать
туда.
Савелий при этом приказании вспыхнул в лице.
- Ехать-с, Василий Иваныч, я готов, но пользы от того не будет никакой!
- возразил он. - Тамошний господин исправник недаром Зверевым прозывается,
как есть зверь лютый... Изобьет меня еще раз, тем и кончится... Нельзя ли
вам как-нибудь у генерал-губернатора, что ли, или у тамошнего губернатора
похлопотать?
- Нигде я не могу хлопотать, понимаешь ли? Меня судьба лупит со всех
сторон! - воскликнул Тулузов.
- Это точно, что с кажинным человеком бывает... Вот тоже один из