на всю залу. - Не противодействуйте
выбору господина Тулузова!.. Он нам благодеяние делает, - пятьдесят тысяч
жертвует на пансион для мальчиков!
Егор Егорыч погрозил ему на это пальцем и проговорил наставническим
тоном:
- Иван Петрович, не забывайте поговорки: "Не ходи с хмельным под ручку,
а то сам хмелен покажешься!"
- Ну, что такое это?.. Я не понимаю, - хмельной с хмельным? - продолжал
было Иван Петрович, но Егор Егорыч не стал слушать, а, повернувшись назад,
подошел к губернскому предводителю.
- Я слышал, что дворянство нуждается в пансионе при гимназии?.. Я готов
устроить его за свой счет в размере пятидесяти тысяч!..
- Благодетель вы наш, благодетель! - завопил подошедший на эти слова
Иван Петрович, которому было все равно, у кого бы ни заручиться денежками в
пользу мальчуганов.
Поблагодарил Марфина также и губернский предводитель, но довольно сухо.
Егор Егорыч, впрочем, нисколько этого и не заметил.
- Завтрашний день буду иметь честь представить собранию пожертвованные
мною деньги! - проговорил он и пошел опять вдоль залы. Иван Петрович тоже
пошел за ним, желая еще раз поблагодарить и расцеловать, что в переводе
значило обслюнявить.
Губернский предводитель, оставшись у окна с Тулузовым, не преминул ему
сказать заискивающим голосом:
- Вы извините меня-с, я ничего не мог тут сделать в вашу пользу, - сами
видите, какая тонкая тут интрига подведена!
- Да-с, конечно, - отвечал Тулузов, не оставляя своей злой усмешки. - Я
только прошу вас мое заявление о желании баллотироваться возвратить!.. Я не
желаю быть избираемым!
- Все-таки попробовали бы! - проговорил губернский предводитель, но
явно уже для виду только.
- Нет, не желаю! - повторил Тулузов и вместе с тем взглянул на хоры, на
которых была Екатерина Петровна в довольно взволнованном состоянии. Он ей
сделал знак, чтобы она сошла оттуда. Екатерина Петровна поняла его и стала
сходить; он встретил ее у лестницы и проговорил:
- Поедемте домой!
- Разве твоя баллотировка произойдет без тебя?
- Моей баллотировки не будет! Я отказался баллотироваться!
- Отчего?
- Марфин устроил интригу против меня и даже пожертвовал пятьдесят тысяч
дворянству, чтобы только я не был выбран!
- Но по какому же поводу он все это делает?
- Вероятно, из мести к вам и ко мне за племянника. Впрочем, об этих
господах не стоит и говорить, - я найду себе деятельность, которая доставит
мне и чины и деньги.
Екатерина Петровна ничего на это не возразила: она очень хорошо
понимала, что ее супруг успеет пробить себе дорогу.
В собрании между тем происходил шум. Все уже успели узнать, что вместо
Тулузова Егор Егорыч пожертвовал пятьдесят тысяч на пансион, и когда
губернский предводитель подошел к своему столу и объявил, что господин
Тулузов отказался от баллотировки, то почти все закричали: "Мы желаем
выбрать в попечители гимназии Марфина!" Но вслед за тем раздался еще более
сильный голос Егора Егорыча:
- Я не желаю быть выбираем! Я деньгами моими не место покупал!
Понимаете, - не место!
Все смолкли, так как очень хорошо знали, что когда Егор Егорыч так
кричал, так с ним ничего не поделаешь.
Затем он с Сверстовым, бывшим вместе с Сусанной Николаевной и gnadige
Frau на хорах, уехал домой из собрания; дамы тоже последовали за ними.
Сверстов, усевшись с свои
выбору господина Тулузова!.. Он нам благодеяние делает, - пятьдесят тысяч
жертвует на пансион для мальчиков!
Егор Егорыч погрозил ему на это пальцем и проговорил наставническим
тоном:
- Иван Петрович, не забывайте поговорки: "Не ходи с хмельным под ручку,
а то сам хмелен покажешься!"
- Ну, что такое это?.. Я не понимаю, - хмельной с хмельным? - продолжал
было Иван Петрович, но Егор Егорыч не стал слушать, а, повернувшись назад,
подошел к губернскому предводителю.
- Я слышал, что дворянство нуждается в пансионе при гимназии?.. Я готов
устроить его за свой счет в размере пятидесяти тысяч!..
- Благодетель вы наш, благодетель! - завопил подошедший на эти слова
Иван Петрович, которому было все равно, у кого бы ни заручиться денежками в
пользу мальчуганов.
Поблагодарил Марфина также и губернский предводитель, но довольно сухо.
Егор Егорыч, впрочем, нисколько этого и не заметил.
- Завтрашний день буду иметь честь представить собранию пожертвованные
мною деньги! - проговорил он и пошел опять вдоль залы. Иван Петрович тоже
пошел за ним, желая еще раз поблагодарить и расцеловать, что в переводе
значило обслюнявить.
Губернский предводитель, оставшись у окна с Тулузовым, не преминул ему
сказать заискивающим голосом:
- Вы извините меня-с, я ничего не мог тут сделать в вашу пользу, - сами
видите, какая тонкая тут интрига подведена!
- Да-с, конечно, - отвечал Тулузов, не оставляя своей злой усмешки. - Я
только прошу вас мое заявление о желании баллотироваться возвратить!.. Я не
желаю быть избираемым!
- Все-таки попробовали бы! - проговорил губернский предводитель, но
явно уже для виду только.
- Нет, не желаю! - повторил Тулузов и вместе с тем взглянул на хоры, на
которых была Екатерина Петровна в довольно взволнованном состоянии. Он ей
сделал знак, чтобы она сошла оттуда. Екатерина Петровна поняла его и стала
сходить; он встретил ее у лестницы и проговорил:
- Поедемте домой!
- Разве твоя баллотировка произойдет без тебя?
- Моей баллотировки не будет! Я отказался баллотироваться!
- Отчего?
- Марфин устроил интригу против меня и даже пожертвовал пятьдесят тысяч
дворянству, чтобы только я не был выбран!
- Но по какому же поводу он все это делает?
- Вероятно, из мести к вам и ко мне за племянника. Впрочем, об этих
господах не стоит и говорить, - я найду себе деятельность, которая доставит
мне и чины и деньги.
Екатерина Петровна ничего на это не возразила: она очень хорошо
понимала, что ее супруг успеет пробить себе дорогу.
В собрании между тем происходил шум. Все уже успели узнать, что вместо
Тулузова Егор Егорыч пожертвовал пятьдесят тысяч на пансион, и когда
губернский предводитель подошел к своему столу и объявил, что господин
Тулузов отказался от баллотировки, то почти все закричали: "Мы желаем
выбрать в попечители гимназии Марфина!" Но вслед за тем раздался еще более
сильный голос Егора Егорыча:
- Я не желаю быть выбираем! Я деньгами моими не место покупал!
Понимаете, - не место!
Все смолкли, так как очень хорошо знали, что когда Егор Егорыч так
кричал, так с ним ничего не поделаешь.
Затем он с Сверстовым, бывшим вместе с Сусанной Николаевной и gnadige
Frau на хорах, уехал домой из собрания; дамы тоже последовали за ними.
Сверстов, усевшись с свои