енцов.
- Мудрено ли умереть такому старому человеку, как Петр Григорьич! -
отвечал управляющий без пояснения каких-либо подробностей.
- А похоронен отец был прилично? - сказала Катрин.
- Как он был похоронен, это и описать трудно! - принялся ей докладывать
управляющий. - На похороны стекся весь город: губернатор, архиерей, певчие,
чиновники, и все они оплакивали умершего.
- Приятно это слышать, - произнесла Катрин несколько сентиментальным
голосом.
Затем управляющий еще подал Ченцову бумагу.
- Это, еще что? - спросил тот.
- Счет, что стоили похороны, - объяснил управляющий.
- О, разве подобные расходы считаются! - отозвался Ченцов, отодвигая от
себя бумагу.
- На всякий случай все-таки взять надо, - заметила Катрин.
Управляющий поспешил подать ей счет, который она и положила себе в
карман.
- Вы так все это превосходно устроили, - говорил между тем Ченцов, -
что позвольте вам предложить стакан шампанского.
- Благодарю вас, я не пью никакого вина! - отказался управляющий.
- Даже шампанского? - воскликнул Ченцов с удивлением.
- Никакого! - повторил управляющий.
- Но чем же, однако, мы вас вознаградим? - продолжал Ченцов, бывший в
добром настроении духа частию от выпитого шампанского, а также и от мысли,
что на похоронах Петра Григорьича все прошло более чем прилично: "Надобно же
было, по его мнению, хоть чем-нибудь почтить старика, смерть которого
все-таки лежала до некоторой степени на совести его и Катрин".
- А какое жалованье получали вы у Петра Григорьича? - отнесся он снова
к управляющему.
- Петр Григорьич платили мне по мере моих заслуг! - объяснил
управляющий.
- Сколько именно? - добивался Ченцов.
- Не желаю этого говорить, потому что Петр Григорьич награждали меня
более, чем я заслуживал, а вы сами будете видеть, чего я стою!
- Увидим, конечно, и не обидим! - сказала Катрин, желавшая поскорее
кончить разговор с управляющим и остаться с мужем вдвоем.
- Это, конечно, что не обидим, - подхватил Ченцов, - но я желал бы за
то, что вы вот так умно распорядились с похоронами и с наследством Петра
Григорьича, отдельно от жалованья поблагодарить вас.
- Это я сделал, - сказал управляющий, прижимая руку к сердцу, - в
благодарность памяти Петра Григорьича и из усердия к будущей моей госпоже,
Катерине Петровне. За что же мне деньги брать за это? Но я просил бы оказать
мне другого рода благодеяние; по званию моему я разночинец и желал бы
зачислиться в какое-нибудь присутственное место для получения чина, что я
могу сделать таким образом: в настоящее время я уже выдержал экзамен на
учителя уездного училища и потому имею право поступить на государственную
службу, и мне в нашем городе обещали зачислить меня в земский суд, если
только будет письмо об том от Петра Григорьича.
- Но он умер так некстати! - возразил Ченцов.
- Это все равно, - продолжал управляющий, - память о Петре Григорьиче
так еще свежа, что и по письму Катерины Петровны также исполнят.
- Напиши, Катрин, если Василий Иваныч желает этого! - обратился Ченцов
к жене.
- С удовольствием, но к кому же я напишу? - отнеслась она к
управляющему.
- К господину исправнику, и потом вот еще что осмелюсь доложить: в
деньгах Петра Григорьича находится мой именной билет, который Петр Григорьич
держал у себя на
- Мудрено ли умереть такому старому человеку, как Петр Григорьич! -
отвечал управляющий без пояснения каких-либо подробностей.
- А похоронен отец был прилично? - сказала Катрин.
- Как он был похоронен, это и описать трудно! - принялся ей докладывать
управляющий. - На похороны стекся весь город: губернатор, архиерей, певчие,
чиновники, и все они оплакивали умершего.
- Приятно это слышать, - произнесла Катрин несколько сентиментальным
голосом.
Затем управляющий еще подал Ченцову бумагу.
- Это, еще что? - спросил тот.
- Счет, что стоили похороны, - объяснил управляющий.
- О, разве подобные расходы считаются! - отозвался Ченцов, отодвигая от
себя бумагу.
- На всякий случай все-таки взять надо, - заметила Катрин.
Управляющий поспешил подать ей счет, который она и положила себе в
карман.
- Вы так все это превосходно устроили, - говорил между тем Ченцов, -
что позвольте вам предложить стакан шампанского.
- Благодарю вас, я не пью никакого вина! - отказался управляющий.
- Даже шампанского? - воскликнул Ченцов с удивлением.
- Никакого! - повторил управляющий.
- Но чем же, однако, мы вас вознаградим? - продолжал Ченцов, бывший в
добром настроении духа частию от выпитого шампанского, а также и от мысли,
что на похоронах Петра Григорьича все прошло более чем прилично: "Надобно же
было, по его мнению, хоть чем-нибудь почтить старика, смерть которого
все-таки лежала до некоторой степени на совести его и Катрин".
- А какое жалованье получали вы у Петра Григорьича? - отнесся он снова
к управляющему.
- Петр Григорьич платили мне по мере моих заслуг! - объяснил
управляющий.
- Сколько именно? - добивался Ченцов.
- Не желаю этого говорить, потому что Петр Григорьич награждали меня
более, чем я заслуживал, а вы сами будете видеть, чего я стою!
- Увидим, конечно, и не обидим! - сказала Катрин, желавшая поскорее
кончить разговор с управляющим и остаться с мужем вдвоем.
- Это, конечно, что не обидим, - подхватил Ченцов, - но я желал бы за
то, что вы вот так умно распорядились с похоронами и с наследством Петра
Григорьича, отдельно от жалованья поблагодарить вас.
- Это я сделал, - сказал управляющий, прижимая руку к сердцу, - в
благодарность памяти Петра Григорьича и из усердия к будущей моей госпоже,
Катерине Петровне. За что же мне деньги брать за это? Но я просил бы оказать
мне другого рода благодеяние; по званию моему я разночинец и желал бы
зачислиться в какое-нибудь присутственное место для получения чина, что я
могу сделать таким образом: в настоящее время я уже выдержал экзамен на
учителя уездного училища и потому имею право поступить на государственную
службу, и мне в нашем городе обещали зачислить меня в земский суд, если
только будет письмо об том от Петра Григорьича.
- Но он умер так некстати! - возразил Ченцов.
- Это все равно, - продолжал управляющий, - память о Петре Григорьиче
так еще свежа, что и по письму Катерины Петровны также исполнят.
- Напиши, Катрин, если Василий Иваныч желает этого! - обратился Ченцов
к жене.
- С удовольствием, но к кому же я напишу? - отнеслась она к
управляющему.
- К господину исправнику, и потом вот еще что осмелюсь доложить: в
деньгах Петра Григорьича находится мой именной билет, который Петр Григорьич
держал у себя на