могло уничтожить
вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать
противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою
силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего
великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился
дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос
превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые
пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна
тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую
и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он
вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
Но если низвержение восставшего духа в мрачную бездну и приведение в
законный порядок всех тварей соответствовало правде божией, то оно еще не
удовлетворяло любви божественной. Не довлело любящему божеству быть
связанным с возлюбленною им натурою мира одною внешнею связью естественного
закона и порядка; оно желало иметь с нею внутренний союз свободной любви,
для коего твари являлись неспособными. А посему божественное слово, собрав
все существенные свойства тварей и совокупив их в одну умопостигаемую
единицу, как настоящее зерцало всеединого бога, отразилось в сем живом
зерцале, и бог-отец, узрев в нем точный образ и подобие возлюбленного сына,
излил в него дух свой, сиречь волю любви своей, - и создался человек, и почи
бог от дел своих. Но сей покой божества мог быть нарушен в самом месте его
успокоения, то есть в человеке. Ибо человек, будучи одинаково причастен духа
божия и стихийной натуры мира и находясь свободною душою своею посреди сих
двух начал, как некая связь их и проводник действия божия в мире, тем самым
имел роковую возможность разъединить их, уклонившись от божественного начала
и перестав проводить его в натуру. Действительно, человек, как и сатана,
расторг сей божественный брак, нарушил сей союз любви. Но иной был здесь
образ нарушения, иные и последствия. Сатана утвердил волю свою в себе самом
и мнил собою заменить божество; человек же обратил свою волю на другое, - на
низшую натуру, стремясь соединиться с нею не чрез одухотворение ее духом
божиим, а через уподобление себя ей или свое овеществление. Согласно сему,
как грех сатаны был восстание и возношение, так грех человека был падение и
унижение: сатана обратился против божества; человек же токмо отвратился от
божества, соответственно чему сатана вверг себя в мрачную бездну неугасимого
огня и ненасытимого духовного глада; человек же подвергся лишь работе
тления, впав в рабство материальной натуре, и внутренний благодатный свет
божественной жизни обменял на внешний свет вещественного мира. Отторгшись от
всеединого божественного начала, человек утратил и внутреннюю связь существа
своего: самый предмет желания его, начало натуральное, отделилось от него и
обособилось; человек распался на два внешних существа - плотского мужа и
жену, коим присуща лишь похоть внешнего, материального соединения, ведущего
не к истиному единству, а наипаче к разделению и размножению. Итак, духовный
райский брак в образе и подобии божием заменен плотским браком.
Но и в сем жалком состоянии падения не вконец порвалась связь человека
с началом божественным, ибо человек не отверг сего начала в
вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать
противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою
силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего
великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился
дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос
превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые
пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна
тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую
и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он
вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
Но если низвержение восставшего духа в мрачную бездну и приведение в
законный порядок всех тварей соответствовало правде божией, то оно еще не
удовлетворяло любви божественной. Не довлело любящему божеству быть
связанным с возлюбленною им натурою мира одною внешнею связью естественного
закона и порядка; оно желало иметь с нею внутренний союз свободной любви,
для коего твари являлись неспособными. А посему божественное слово, собрав
все существенные свойства тварей и совокупив их в одну умопостигаемую
единицу, как настоящее зерцало всеединого бога, отразилось в сем живом
зерцале, и бог-отец, узрев в нем точный образ и подобие возлюбленного сына,
излил в него дух свой, сиречь волю любви своей, - и создался человек, и почи
бог от дел своих. Но сей покой божества мог быть нарушен в самом месте его
успокоения, то есть в человеке. Ибо человек, будучи одинаково причастен духа
божия и стихийной натуры мира и находясь свободною душою своею посреди сих
двух начал, как некая связь их и проводник действия божия в мире, тем самым
имел роковую возможность разъединить их, уклонившись от божественного начала
и перестав проводить его в натуру. Действительно, человек, как и сатана,
расторг сей божественный брак, нарушил сей союз любви. Но иной был здесь
образ нарушения, иные и последствия. Сатана утвердил волю свою в себе самом
и мнил собою заменить божество; человек же обратил свою волю на другое, - на
низшую натуру, стремясь соединиться с нею не чрез одухотворение ее духом
божиим, а через уподобление себя ей или свое овеществление. Согласно сему,
как грех сатаны был восстание и возношение, так грех человека был падение и
унижение: сатана обратился против божества; человек же токмо отвратился от
божества, соответственно чему сатана вверг себя в мрачную бездну неугасимого
огня и ненасытимого духовного глада; человек же подвергся лишь работе
тления, впав в рабство материальной натуре, и внутренний благодатный свет
божественной жизни обменял на внешний свет вещественного мира. Отторгшись от
всеединого божественного начала, человек утратил и внутреннюю связь существа
своего: самый предмет желания его, начало натуральное, отделилось от него и
обособилось; человек распался на два внешних существа - плотского мужа и
жену, коим присуща лишь похоть внешнего, материального соединения, ведущего
не к истиному единству, а наипаче к разделению и размножению. Итак, духовный
райский брак в образе и подобии божием заменен плотским браком.
Но и в сем жалком состоянии падения не вконец порвалась связь человека
с началом божественным, ибо человек не отверг сего начала в