сапоги! - сержант его ненавидел. - Быстро, гадость!
Опуская руки, зэк кулаком наотмашь ударил дядю Левонтия в лоб, так что
локоть откликнулся гудящей болью, а следом сам получил по затылку
прикладом автомата. Они рухнули почти одновременно, но первым пришел в
себя зэк...
- Хватит валяться, Упоров! - капитан давил каблуком сапога на ладонь
лежавшего, стараясь побыстрей привести его в чувство. - Вставайте!
Вставайте! Мы еще не обедали.
Упоров сел, осторожно потрогал голову. Сержант пнул его под зад:
- Подымайся! Возимся со всякой пакостью, застрелить давно пора!
- Товарищ капитан, Левонтия Ивановича рвет! - доложил наклонившийся над
человеком молоденький солдатик.
- Сотрясение. Ловкость потерял Левонтий. Сержант, наденьте наручники и
постарайтесь довести живым. Он там кому-то нужен.
- Товарищ капитан, а Левонтия Ивановича куда? - гундосил рыхловатый
боец с постным и заботливым лицом царского санитара. - Он еще... как бы
сказать...
- Говорите, Яровой! Вечно вы какой-то заторможенный!
- Обосрался, товарищ капитан!
- Это сопутствующее явление. Левонтия - в медпункт. Думать будет.
Упорова вели через тот же лесок, той же тропой, по которой он бежал.
Сейчас все выглядело по-иному: не так враждебно. Посеченные пулями
деревья, земля, схоронившая в себе сотни посланных в беглецов пуль, были
обыкновенными, какими им и положено быть.
У приисковой конторы толпились люди, отыскавшие повод для безделья. Они
обсуждали ночное происшествие. Коротконогая женщина в собольей шапке и
собольем воротнике, пришитом грубыми нитками к старому залоснившемуся
пальто, заметив зэка, крикнула:
- Вот он, бандюга! Присмирел сразу!
И, отмахнувшись от подруги, пошла навстречу, шустро перебирая толстыми
ногами. Зэк понял: женщина была пьяна. Успел подумать:
"Хоть праздник людям устроил - и то хорошо".
На том мысли кончились. Женщина плюнула ему в лицо, под одобрительные
возгласы толпы вернулась на свое место, подбрасывая в такт энергичным
движениям вислый зад.
Его втолкнули в комнату, похожую на спичечный коробок. Посредине стоял
фанерный стол и шесть самодельных табуреток. Портрет Сталина, как в
ограбленной кассе, был забран в траурную рамку. Захотелось встать под
портретом, но сержант указал стволом автомата на табурет, рядом с которым
лежал человек.
Упоров не сразу узнал Дениса. Лицо вора потеряло не только цвет, но и
форму. Оно съежилось да размеров детского лица и больше напоминало маску,
снятую с несчастного Пьеро. Денис, как Вадиму показалось, узнал его,
пошевелил ресницами, на что обратил внимание сержант и удивленно произнес:
- Живучий, шакал!
Покатал голову Дениса сапогом, прислушался, после чего произнес с
видимым удовольствием:
- Нет, кажись, умер. Еще до того, как тебя взяли, пузыри пускал.
На столе деликатно зазвонил телефон, и только что вошедший капитан снял
трубку:
- Ярцев слушает! Да, взяли в сарае у поселенца...
Фамилию забыл. Разберемся. Дрался. Вернее-оказывал сопротивление при
задержании. Гецу, который с Широкого демобилизовался, мозги стряс. Второй
уже готов или почти готов. Разницы нет, как и толку. Акт будет.
Минуточку, Важа Спиридоныч.
Капитан ладонью зажал трубку, приказал долговязому солдату, дремлющему
у входа с автоматом:
- Шмыгалов, сбегай за фельдшером!
Солдат встрепенулся, перекинув через плечо ремень, побежал, стуча по
коридору сапогами. Шаги еще не успели заглохнуть, а на пороге комнаты
возник улы
Опуская руки, зэк кулаком наотмашь ударил дядю Левонтия в лоб, так что
локоть откликнулся гудящей болью, а следом сам получил по затылку
прикладом автомата. Они рухнули почти одновременно, но первым пришел в
себя зэк...
- Хватит валяться, Упоров! - капитан давил каблуком сапога на ладонь
лежавшего, стараясь побыстрей привести его в чувство. - Вставайте!
Вставайте! Мы еще не обедали.
Упоров сел, осторожно потрогал голову. Сержант пнул его под зад:
- Подымайся! Возимся со всякой пакостью, застрелить давно пора!
- Товарищ капитан, Левонтия Ивановича рвет! - доложил наклонившийся над
человеком молоденький солдатик.
- Сотрясение. Ловкость потерял Левонтий. Сержант, наденьте наручники и
постарайтесь довести живым. Он там кому-то нужен.
- Товарищ капитан, а Левонтия Ивановича куда? - гундосил рыхловатый
боец с постным и заботливым лицом царского санитара. - Он еще... как бы
сказать...
- Говорите, Яровой! Вечно вы какой-то заторможенный!
- Обосрался, товарищ капитан!
- Это сопутствующее явление. Левонтия - в медпункт. Думать будет.
Упорова вели через тот же лесок, той же тропой, по которой он бежал.
Сейчас все выглядело по-иному: не так враждебно. Посеченные пулями
деревья, земля, схоронившая в себе сотни посланных в беглецов пуль, были
обыкновенными, какими им и положено быть.
У приисковой конторы толпились люди, отыскавшие повод для безделья. Они
обсуждали ночное происшествие. Коротконогая женщина в собольей шапке и
собольем воротнике, пришитом грубыми нитками к старому залоснившемуся
пальто, заметив зэка, крикнула:
- Вот он, бандюга! Присмирел сразу!
И, отмахнувшись от подруги, пошла навстречу, шустро перебирая толстыми
ногами. Зэк понял: женщина была пьяна. Успел подумать:
"Хоть праздник людям устроил - и то хорошо".
На том мысли кончились. Женщина плюнула ему в лицо, под одобрительные
возгласы толпы вернулась на свое место, подбрасывая в такт энергичным
движениям вислый зад.
Его втолкнули в комнату, похожую на спичечный коробок. Посредине стоял
фанерный стол и шесть самодельных табуреток. Портрет Сталина, как в
ограбленной кассе, был забран в траурную рамку. Захотелось встать под
портретом, но сержант указал стволом автомата на табурет, рядом с которым
лежал человек.
Упоров не сразу узнал Дениса. Лицо вора потеряло не только цвет, но и
форму. Оно съежилось да размеров детского лица и больше напоминало маску,
снятую с несчастного Пьеро. Денис, как Вадиму показалось, узнал его,
пошевелил ресницами, на что обратил внимание сержант и удивленно произнес:
- Живучий, шакал!
Покатал голову Дениса сапогом, прислушался, после чего произнес с
видимым удовольствием:
- Нет, кажись, умер. Еще до того, как тебя взяли, пузыри пускал.
На столе деликатно зазвонил телефон, и только что вошедший капитан снял
трубку:
- Ярцев слушает! Да, взяли в сарае у поселенца...
Фамилию забыл. Разберемся. Дрался. Вернее-оказывал сопротивление при
задержании. Гецу, который с Широкого демобилизовался, мозги стряс. Второй
уже готов или почти готов. Разницы нет, как и толку. Акт будет.
Минуточку, Важа Спиридоныч.
Капитан ладонью зажал трубку, приказал долговязому солдату, дремлющему
у входа с автоматом:
- Шмыгалов, сбегай за фельдшером!
Солдат встрепенулся, перекинув через плечо ремень, побежал, стуча по
коридору сапогами. Шаги еще не успели заглохнуть, а на пороге комнаты
возник улы