а лице Соломона Марковича выказалась низкая потребность мщения, он
даже слегка скрипнул зубами, чтобы убедить в своих чувствах бригадира, и
продолжил более миролюбиво:
- Когда-нибудь они взорвут сами себя. I'c знаю только: радоваться тому
или плакать...
- Радоваться! - категорически посоветовал Упоров. - Сегодня надо
радоваться и всячески поддерживать их тупиковое направление. Завтра нас с
вами в этой стране не будет. Порядок подмены ценностей сохранится в России
до конца столетия. Вы доживете до конца столетия?
- Не знаю. Сомневаюсь... Откуда такая точность в прогнозах?
- Я бы не дал этим козлам даже года. Но раз уж они не поскупились и
дали мне двадцать пять, пусть живут, простите, догнивают до конца
столетия. Что с Морабели?
- Загадка... - Волков все изобразил на лице. - Ему почему-то не хочется
с вами расставаться. Полковник может стать основной проблемой лично для
вас.
Вадим задумался, пе спуская с Соломона Марковича отсутствующего
взгляда. Он, конечно, не испытывал благодарности к начальнику отдела по
борьбе с бандитизмом за настоящий к себе интерес, но в этом
предугадывалась и надежда. Пока что сомнительная, зыбкая, однако все-таки
присутствовала.
- Важа Спиридонович уже стал парторгом?
- Еще нет. Предстоит беседа в Главном управлении и ЦК. Говорят, он
очень хочет. Ну, просто - очень!
- Кто не хочет стать парторгом?! Ни за что не отвечаешь, за все
спрашиваешь.
Упоров с искренней нежностью погладил по голове Соломона Марковича, как
цыган-конокрад гладит надежную лошадь:
- Соломончпк, друг мой некрещеный, вы - большая умница. Вам бы шпионом
работать где-нибудь на Гавайских островах. Надеюсь, инстинкт
самосохранения подсказывает-Никанора Евстафьевича не стоит перегружать
излишней информацией?
- Он мне подсказывает, - подтвердил догадку бригадира Голос. - У
гражданина Дьякова развит индивидуальный творческий эгоизм и, кажется, наш
уважаемый...
- Короче! - напрягся Упоров.
- Короче нельзя. Я не знаю, что он успел натворить, но майор Рогожин
прп его имени неловко морщился.
- Обыкновенная профессиональная зависть? - немного успокоился Упоров. -
Они же оба - политруки.
- Уж поверьте моему чутью - дурак не умеет прятать настоящие чувства.
Они настоящие.
- Старая калоша! Наверняка хочет откинуться хорошо упакованным.
- Кто не хочет иметь надежные виды на будущее? - пожал плечами Соломон
Маркович. - Человек бессилен перед искушением. В нем нет того духа,
способного преодолеть...
- Обходитесь без обобщений, профессор. - Глаза бригадира потеряли
тепло. - Он кроит в самый неподходящий момент! Хотя бы из вежливости мог
пригласить нас в долю...
- Это поступки из будущей эпохи зрелого социализма, когда в доле будут
все. Вы в ней жить не собираетесь, поэтому давайте спать.
- Согласен, - зевнул бригадир, но, вспомнив о чемто важном, предупредил
Волкова. - Соломон Маркович, меня страховать не надо. Управлюсь.
- Как скажете, Вадим Сергеевич. Я бы не рискнул в одиночку - к этим
людоедам. Впрочем, каждый имеет право на свой собственный способ
существования. Рискует за свой счет...
Последние слова Упоров не расслышал. Он спал.
В рабочую зону они шли рядом. Отец Кирилл говорил, а бригадир слушал
его вполуха, находясь во власти собственных мыслей.
- ...То были союзы, созданные самим Господом, и подвиги любви, Им
освещенные. Но как часто в наше лихое время страсть и легкомыслие берут
верх над трезвым благоразумием. Таким с
даже слегка скрипнул зубами, чтобы убедить в своих чувствах бригадира, и
продолжил более миролюбиво:
- Когда-нибудь они взорвут сами себя. I'c знаю только: радоваться тому
или плакать...
- Радоваться! - категорически посоветовал Упоров. - Сегодня надо
радоваться и всячески поддерживать их тупиковое направление. Завтра нас с
вами в этой стране не будет. Порядок подмены ценностей сохранится в России
до конца столетия. Вы доживете до конца столетия?
- Не знаю. Сомневаюсь... Откуда такая точность в прогнозах?
- Я бы не дал этим козлам даже года. Но раз уж они не поскупились и
дали мне двадцать пять, пусть живут, простите, догнивают до конца
столетия. Что с Морабели?
- Загадка... - Волков все изобразил на лице. - Ему почему-то не хочется
с вами расставаться. Полковник может стать основной проблемой лично для
вас.
Вадим задумался, пе спуская с Соломона Марковича отсутствующего
взгляда. Он, конечно, не испытывал благодарности к начальнику отдела по
борьбе с бандитизмом за настоящий к себе интерес, но в этом
предугадывалась и надежда. Пока что сомнительная, зыбкая, однако все-таки
присутствовала.
- Важа Спиридонович уже стал парторгом?
- Еще нет. Предстоит беседа в Главном управлении и ЦК. Говорят, он
очень хочет. Ну, просто - очень!
- Кто не хочет стать парторгом?! Ни за что не отвечаешь, за все
спрашиваешь.
Упоров с искренней нежностью погладил по голове Соломона Марковича, как
цыган-конокрад гладит надежную лошадь:
- Соломончпк, друг мой некрещеный, вы - большая умница. Вам бы шпионом
работать где-нибудь на Гавайских островах. Надеюсь, инстинкт
самосохранения подсказывает-Никанора Евстафьевича не стоит перегружать
излишней информацией?
- Он мне подсказывает, - подтвердил догадку бригадира Голос. - У
гражданина Дьякова развит индивидуальный творческий эгоизм и, кажется, наш
уважаемый...
- Короче! - напрягся Упоров.
- Короче нельзя. Я не знаю, что он успел натворить, но майор Рогожин
прп его имени неловко морщился.
- Обыкновенная профессиональная зависть? - немного успокоился Упоров. -
Они же оба - политруки.
- Уж поверьте моему чутью - дурак не умеет прятать настоящие чувства.
Они настоящие.
- Старая калоша! Наверняка хочет откинуться хорошо упакованным.
- Кто не хочет иметь надежные виды на будущее? - пожал плечами Соломон
Маркович. - Человек бессилен перед искушением. В нем нет того духа,
способного преодолеть...
- Обходитесь без обобщений, профессор. - Глаза бригадира потеряли
тепло. - Он кроит в самый неподходящий момент! Хотя бы из вежливости мог
пригласить нас в долю...
- Это поступки из будущей эпохи зрелого социализма, когда в доле будут
все. Вы в ней жить не собираетесь, поэтому давайте спать.
- Согласен, - зевнул бригадир, но, вспомнив о чемто важном, предупредил
Волкова. - Соломон Маркович, меня страховать не надо. Управлюсь.
- Как скажете, Вадим Сергеевич. Я бы не рискнул в одиночку - к этим
людоедам. Впрочем, каждый имеет право на свой собственный способ
существования. Рискует за свой счет...
Последние слова Упоров не расслышал. Он спал.
В рабочую зону они шли рядом. Отец Кирилл говорил, а бригадир слушал
его вполуха, находясь во власти собственных мыслей.
- ...То были союзы, созданные самим Господом, и подвиги любви, Им
освещенные. Но как часто в наше лихое время страсть и легкомыслие берут
верх над трезвым благоразумием. Таким с