го звука - "советский"! Живите так... Только без меня. Даже
погибая, они не увидят своего ничтожества. И пусть! Это не твое. Завтра ты
женишься па девушке, которую любишь. Тебе потребуется большая трезвость
расчета, потому что рядом с чистым, искренним чувством будет стоять
другое, у него нет названия. Это чувство зверя, желающего выжить,
сохранить себя и свою любовь любой ценой. Тебе надлежит быть совершенным в
преданности тому, во что душа твоя не верит, более того - презирает,
бессильная что-либо изменить...
Скачущие мысли Упорова прервал поздно возвратившийся из штаба Соломон
Маркович Волков. Голос устало забрался на нары, затих сгорбившись, как
старый гриф, ожидающий восхода солнца.
- Банда перестроилась, - наконец произнес он, не замечая нетерпения
Упорова. - Раньше партия только командовала: "Пли!". Сегодня она
перевоспитывает преступников, реабилитирует одичавших в лагере ученых,
писателей, художников, политиков и требует перевыполнения плана по добыче
золота. Рогожин, после того, как вы его нарисовали...
- Барончик рисовал Рогожина, - поправил Голоса бригадир.
- Какая разница?! Словно с ума сошел: носится с нами, как свинья с
куском мыла, а у людей зависть образуется. Люди-то советские, у них
другого чувства родиться не может.
- Рогожина надо простить, - Упоров с трудом скрывал внутреннее
довольство. - Он был зачат по недоразумению, в период нэпа, и хочет себя
реабилитировать добрыми делами...
- Бросьте вы! У него хорошее пролетарское происхождение. Почти
олигофрен! Тут придраться не к чему.
В голову парторга закралась мысль: создать в зоне бригады по аналогии с
движением коммунистических коллективов на свободе. Дурак!
- Вы ему об этом, надеюсь сказали?
- Он такой мнительный, что может принять за оскорбление. Мне стало не
до шуток, когда майор поведал о том, что он намерен собрать бригадиров
Крученого, заставить их следовать нашему примеру. Заставить! По-другому не
умеем...
- Они развяжут "метлы" и такое ему наговорят!
- Вы как думали?! Парторг стал не в меру деятелен. Переборщили вы с
этим самым партхудожником, Вадим Сергеич. Бугры соберутся завтра в
кочегарке, чтобы обсудить совместные действия против нас.
Упоров присвистнул.
- Вот так новость! Вы славно поработали, Соломон Маркович.
- Туда должен сходить Никанор Евстафьевич.
Дьяков сможет повлиять на них своим авторитетом.
- В бригадах половина сук. Другие, после того как воров начали трюмть,
колеблются...
- Выходит...
- Выходит, как и заходит! Нам нет надобности ставить его в известность.
Туда пойду я.
- Мне кажется, - Соломон Маркович хитро прищурил луповатый глаз, -
разговор необходимо перевести из взаимных упреков в просительный,
товарищеский диалог. Мы, мол, открываем самый короткий путь на волю п ждем
от вас...
- Все - по ситуации. Ну, а главный вопрос?
Голос вздохнул, помолчал, однако недолго содержал себя в строгости.
Улыбнулся, постучал по дереву, прежде чем сказать:
- Они уже подготовили документы на всех, кто подошел по сроку.
Мероприятие есть мероприятие! Возможно, з ближайшее время вам предстоит
личная встреча с секретарем райкома партии.
- Я этого не переживу! А если все-таки переживу, то непременно убегу с
тобой в Америку! Зачем я ему нужен?
- В нас действует партийное сознание. Партийный закон, зарплата,
судьба, семья, школа, проститутки, церковные иерархи. В партии заложен
преступный смысл извращенного развития государства.
Н
погибая, они не увидят своего ничтожества. И пусть! Это не твое. Завтра ты
женишься па девушке, которую любишь. Тебе потребуется большая трезвость
расчета, потому что рядом с чистым, искренним чувством будет стоять
другое, у него нет названия. Это чувство зверя, желающего выжить,
сохранить себя и свою любовь любой ценой. Тебе надлежит быть совершенным в
преданности тому, во что душа твоя не верит, более того - презирает,
бессильная что-либо изменить...
Скачущие мысли Упорова прервал поздно возвратившийся из штаба Соломон
Маркович Волков. Голос устало забрался на нары, затих сгорбившись, как
старый гриф, ожидающий восхода солнца.
- Банда перестроилась, - наконец произнес он, не замечая нетерпения
Упорова. - Раньше партия только командовала: "Пли!". Сегодня она
перевоспитывает преступников, реабилитирует одичавших в лагере ученых,
писателей, художников, политиков и требует перевыполнения плана по добыче
золота. Рогожин, после того, как вы его нарисовали...
- Барончик рисовал Рогожина, - поправил Голоса бригадир.
- Какая разница?! Словно с ума сошел: носится с нами, как свинья с
куском мыла, а у людей зависть образуется. Люди-то советские, у них
другого чувства родиться не может.
- Рогожина надо простить, - Упоров с трудом скрывал внутреннее
довольство. - Он был зачат по недоразумению, в период нэпа, и хочет себя
реабилитировать добрыми делами...
- Бросьте вы! У него хорошее пролетарское происхождение. Почти
олигофрен! Тут придраться не к чему.
В голову парторга закралась мысль: создать в зоне бригады по аналогии с
движением коммунистических коллективов на свободе. Дурак!
- Вы ему об этом, надеюсь сказали?
- Он такой мнительный, что может принять за оскорбление. Мне стало не
до шуток, когда майор поведал о том, что он намерен собрать бригадиров
Крученого, заставить их следовать нашему примеру. Заставить! По-другому не
умеем...
- Они развяжут "метлы" и такое ему наговорят!
- Вы как думали?! Парторг стал не в меру деятелен. Переборщили вы с
этим самым партхудожником, Вадим Сергеич. Бугры соберутся завтра в
кочегарке, чтобы обсудить совместные действия против нас.
Упоров присвистнул.
- Вот так новость! Вы славно поработали, Соломон Маркович.
- Туда должен сходить Никанор Евстафьевич.
Дьяков сможет повлиять на них своим авторитетом.
- В бригадах половина сук. Другие, после того как воров начали трюмть,
колеблются...
- Выходит...
- Выходит, как и заходит! Нам нет надобности ставить его в известность.
Туда пойду я.
- Мне кажется, - Соломон Маркович хитро прищурил луповатый глаз, -
разговор необходимо перевести из взаимных упреков в просительный,
товарищеский диалог. Мы, мол, открываем самый короткий путь на волю п ждем
от вас...
- Все - по ситуации. Ну, а главный вопрос?
Голос вздохнул, помолчал, однако недолго содержал себя в строгости.
Улыбнулся, постучал по дереву, прежде чем сказать:
- Они уже подготовили документы на всех, кто подошел по сроку.
Мероприятие есть мероприятие! Возможно, з ближайшее время вам предстоит
личная встреча с секретарем райкома партии.
- Я этого не переживу! А если все-таки переживу, то непременно убегу с
тобой в Америку! Зачем я ему нужен?
- В нас действует партийное сознание. Партийный закон, зарплата,
судьба, семья, школа, проститутки, церковные иерархи. В партии заложен
преступный смысл извращенного развития государства.
Н