нной
шашкой: "Ура"! Ему даже показалось, что плачущий Лука сейчас распахнет
свой морщинистый рот и закричит это самое "ура!"
Отвоевали себе тюрьмы, лагеря, несчастных детей и жен... Искалеченная
наивность. Ты строишь, воюешь, защищаешь, охраняешь и одновременно сидишь
в огромной тюрьме с удивительно поэтичным названием - Россия.
- Нет! - говорит Упоров в заплаканные глаза минера. - Два раза не
повторяю, но тебе скажу, чтобы ты запомнил: нет!
Чувствует озноб от враз похолодевших взглядов просителен, знает - они
не должны видеть твоих переживаний. Все надлежит пережить в себе,
спокойно, тогда зэки постоят, пошмыгают носами и, склонив к земле лица
вечерними подсолнухами, разойдутся без слов, без угроз. Останется одно
лицо с грязными потеками по небритым щекам, глаза, подслеповато моргая,
глядят ему в спину с мольбой и упреком...
"Мы все зажгли не ту свечу, - пытается освободиться от груза
совершенного зла Упоров. - Целый народ!
Вся страна! Потому и потемки нас окружают, живем на ощупь, не пытаясь
разглядеть сквозь черный чад: кто там взобрался на верхние нары, чтобы
вершить твою собственную судьбу? Откуда они берутся? И ты туда же... за
ними, ну зачем?" Вопрос к самому себе таинственно повращался вокруг его
головы, давя с ощутимой болью на виски. Потом это слегка озлобленное
любопытство сменило другое состояние души: жалко калеку, так жалко, что
хочется заплакать вместе с ним. Хочется простить, догнать, обнять,
покаяться и получить очищение, всем открыть слепоту собственного сердца.
Так просто. .
Но тогда ты уже - не бугор.
- Они убьют тебя...
Голос оскорбительно равнодушен, хотя и тверд. Ничего не объясняет, лишь
констатирует то, что непременно произойдет. Рок.
- Ворам сейчас надо думать о собственной безопасности. - Упоров не
упрямится, ему хочется немного поиграть, чтобы предугадать развитие
событий. Он - в сомнениях...
- Они убьют тебя, - шея Лысого осталась в прежнем положении, как не
изменилась и интонация голоса.
Никандра замер. Он всегда делал так, по-звериному неожиданно, если речь
шла о чем-то очень серьезном.
Вадим оценил - последнее предупреждение. Надо решать. С хрустом сцепил
за спиной пальцы, взглянул в низкое небо, по которому ветер гнал в сторону
тундры растрепанные тучи.
- Мне нужен твой совет...
Никандра немного расслабился, облокотился плечом на штабель крепежных
стоек, сероватое лицо его покрылось легким румянцем, и крупный розовый нос
перестал выделяться самостоятельной кочкой.
- Пока ты будешь им нужен...
- Но могу и не пригодиться?!
Движением блохастого пса Лысый коротко почесал за ухом, улыбнулся
ленивой улыбкой:
- Можешь. Возьми в бригаду Никанора.
- Слыхал, что говорили мужики на спиногрызов?
- Не глухой. Потому и не советую тебе брать шелупонь навроде Психа или
Голоса.
- Голоса как раз и возьму.
- Интересно.
И Ннкандра в самом деле поглядел на Вадима с неподдельным интересом;
- А что?! Здесь ты прав. Евреев просто не люблю...
- За что?
- За что все их не любят? Завидуют, должно быть.
С зависти все и идет. Голоса оставь: такой ловкий ум отдавать в чужие
руки не годится.
- Дьяка тоже не годится отдавать? - Упоров улыбнулся.
- Сходка решила, - вздохнул Нпкандра. С ним тебе будет удобно. Это с
одной стороны... С другой, постарайся, чтоб его лукавая честность не стала
твоей собственной.
Упоров осторожно провел ладонью по бревну, не сводя с Никандры
отсутствующего вз
шашкой: "Ура"! Ему даже показалось, что плачущий Лука сейчас распахнет
свой морщинистый рот и закричит это самое "ура!"
Отвоевали себе тюрьмы, лагеря, несчастных детей и жен... Искалеченная
наивность. Ты строишь, воюешь, защищаешь, охраняешь и одновременно сидишь
в огромной тюрьме с удивительно поэтичным названием - Россия.
- Нет! - говорит Упоров в заплаканные глаза минера. - Два раза не
повторяю, но тебе скажу, чтобы ты запомнил: нет!
Чувствует озноб от враз похолодевших взглядов просителен, знает - они
не должны видеть твоих переживаний. Все надлежит пережить в себе,
спокойно, тогда зэки постоят, пошмыгают носами и, склонив к земле лица
вечерними подсолнухами, разойдутся без слов, без угроз. Останется одно
лицо с грязными потеками по небритым щекам, глаза, подслеповато моргая,
глядят ему в спину с мольбой и упреком...
"Мы все зажгли не ту свечу, - пытается освободиться от груза
совершенного зла Упоров. - Целый народ!
Вся страна! Потому и потемки нас окружают, живем на ощупь, не пытаясь
разглядеть сквозь черный чад: кто там взобрался на верхние нары, чтобы
вершить твою собственную судьбу? Откуда они берутся? И ты туда же... за
ними, ну зачем?" Вопрос к самому себе таинственно повращался вокруг его
головы, давя с ощутимой болью на виски. Потом это слегка озлобленное
любопытство сменило другое состояние души: жалко калеку, так жалко, что
хочется заплакать вместе с ним. Хочется простить, догнать, обнять,
покаяться и получить очищение, всем открыть слепоту собственного сердца.
Так просто. .
Но тогда ты уже - не бугор.
- Они убьют тебя...
Голос оскорбительно равнодушен, хотя и тверд. Ничего не объясняет, лишь
констатирует то, что непременно произойдет. Рок.
- Ворам сейчас надо думать о собственной безопасности. - Упоров не
упрямится, ему хочется немного поиграть, чтобы предугадать развитие
событий. Он - в сомнениях...
- Они убьют тебя, - шея Лысого осталась в прежнем положении, как не
изменилась и интонация голоса.
Никандра замер. Он всегда делал так, по-звериному неожиданно, если речь
шла о чем-то очень серьезном.
Вадим оценил - последнее предупреждение. Надо решать. С хрустом сцепил
за спиной пальцы, взглянул в низкое небо, по которому ветер гнал в сторону
тундры растрепанные тучи.
- Мне нужен твой совет...
Никандра немного расслабился, облокотился плечом на штабель крепежных
стоек, сероватое лицо его покрылось легким румянцем, и крупный розовый нос
перестал выделяться самостоятельной кочкой.
- Пока ты будешь им нужен...
- Но могу и не пригодиться?!
Движением блохастого пса Лысый коротко почесал за ухом, улыбнулся
ленивой улыбкой:
- Можешь. Возьми в бригаду Никанора.
- Слыхал, что говорили мужики на спиногрызов?
- Не глухой. Потому и не советую тебе брать шелупонь навроде Психа или
Голоса.
- Голоса как раз и возьму.
- Интересно.
И Ннкандра в самом деле поглядел на Вадима с неподдельным интересом;
- А что?! Здесь ты прав. Евреев просто не люблю...
- За что?
- За что все их не любят? Завидуют, должно быть.
С зависти все и идет. Голоса оставь: такой ловкий ум отдавать в чужие
руки не годится.
- Дьяка тоже не годится отдавать? - Упоров улыбнулся.
- Сходка решила, - вздохнул Нпкандра. С ним тебе будет удобно. Это с
одной стороны... С другой, постарайся, чтоб его лукавая честность не стала
твоей собственной.
Упоров осторожно провел ладонью по бревну, не сводя с Никандры
отсутствующего вз