! Ты мне еще в больнице не показался
человеком, у которого есгь капитал. Что oн - начальник...
- Полковник хотел обеспечить себе шикарную жизнь, тебе - продвижение по
службе, мне - пулю в затылок!
- Довольно тасовать прошлое! Я что-нибудь придумаю по ходу дела.
Конечно, других векселей, кроме честного слова, у меня нет.
- Кто ложит из воров? У меня тоже есть честное слозо...
- Такое не простят. Поимей совесть!
- Разве я не по совести с тобой обошелся? Кто лежит, Борис?
- У вас в бригаде - Гнус...
- За Гнуса знаю. Кто ложит воров?
- Селигер... Но шантажировать меня не надо.
- Выгнил ты, Борис, весь до основания. Людей чувствовать перестал...
Сухо щелкнул предохранитель, пистолет плашмя шлепнулся меж широко
расставленных ног грека, Заратиади уронил на оружие напряженный взгляд,
поднял его слегка растерянным, когда рядом с пистолетом упал кож в кожаных
ножнах. Следом - ремень, горсть пуговиц, отсыревшая карта их
несостоявшегося побега...
- В расчете...
Зэк повернулся, пошел походкой независимого человека, забывшего начисто
о пережитом в сыром стволе заброшенной шахты. Он не хотел повиноваться
даже страху, был освобожден от всех забот о себе.
Только спина сохранила противную самостоятельность, тяжелая ожиданием
выстрела...
На следующее утро Лысый собрал бригаду, чтобы сказать:
- Вот новый бугор, ребята. Я его рекомендовал.
Администрация одобрила.
Зэки сидели на побуревших от времени гнилых стояках, пуская по кругу
толстые самокрутки. Никто даже не глянул в его сторону.
- Слышь, Никандра, он же - припадочный, - сказал Лука, рассматривая
дыру в сапоге.
- Ты тоже культяпый, но получаешь нормальную пайку я зачеты тебе идут,
как двурукому, - осадил бывшего сапера бугор.
- Воры ем крутить будут. Как хочешь, а мне он - сомнительный.
- Ищи другую бригаду, Лука, с другим бригадиром, - посоветовал,
массируя синяк на лбу Упоров.
- Что хочешь сказать?!
- Уже сказал: ты у меня не работаешь!
- Слыхали?! - Лука развернулся лицом к зэкам, соскочил с бревна. - Не
успел до власти дорваться, права качает. Хрен пройдет!
- Ты бы тормоза включил, сука! - фиксатый сиделец по кличке Столб
отодвинул в сторону Луку и встал перед Упоровым. - Нам в погонах хозяев
достаточно. Не то вместо должности ломом по горбу получишь.
По роже ты уже где-то схлопотал...
- Не надо паники, Митя. Без тебя я тоже обойдусь.
Тяжелое лицо Столба передернул нервный тик, он поискал глазами свой
инструмент. Упоров тоже встал с бревна, что никак не повлияло на Митину
решительность: бывший бандит свято верил в свою внушительную внешность и
кровавую репутацию.
- Мне не нужны революционеры. Мне нужны пахари, которые нуждаются в
досрочном освобождении. Пахать будем только за свободу.
Ответом был небрежный плевок под ноги и соответствующее выражение лица.
В такой ситуации, Упоров знал по опыту, слова звучат как оправдание...
Рядом с сапогом Мити, в верхнем бревне, волчьим клыком торчит недавно
правленный топор. Солнце лежит на топорище ровным пояском в аккурат по
месту хвата.
И рука бывшего бандита расправилась; оттопырен большой палец, четыре
остальных прижались друг к другу.
Упоров бесхитростно улыбнулся, расслабил плечи.
На том Митя и купился. Он убрал руку от топора, а секундой позже правый
крюк угодил по подбородку доверчивого бандита. Хрясь! И хрип силится
освободиться из сжавшегося горла, кадык туго ворочается под кожей
пойманным
человеком, у которого есгь капитал. Что oн - начальник...
- Полковник хотел обеспечить себе шикарную жизнь, тебе - продвижение по
службе, мне - пулю в затылок!
- Довольно тасовать прошлое! Я что-нибудь придумаю по ходу дела.
Конечно, других векселей, кроме честного слова, у меня нет.
- Кто ложит из воров? У меня тоже есть честное слозо...
- Такое не простят. Поимей совесть!
- Разве я не по совести с тобой обошелся? Кто лежит, Борис?
- У вас в бригаде - Гнус...
- За Гнуса знаю. Кто ложит воров?
- Селигер... Но шантажировать меня не надо.
- Выгнил ты, Борис, весь до основания. Людей чувствовать перестал...
Сухо щелкнул предохранитель, пистолет плашмя шлепнулся меж широко
расставленных ног грека, Заратиади уронил на оружие напряженный взгляд,
поднял его слегка растерянным, когда рядом с пистолетом упал кож в кожаных
ножнах. Следом - ремень, горсть пуговиц, отсыревшая карта их
несостоявшегося побега...
- В расчете...
Зэк повернулся, пошел походкой независимого человека, забывшего начисто
о пережитом в сыром стволе заброшенной шахты. Он не хотел повиноваться
даже страху, был освобожден от всех забот о себе.
Только спина сохранила противную самостоятельность, тяжелая ожиданием
выстрела...
На следующее утро Лысый собрал бригаду, чтобы сказать:
- Вот новый бугор, ребята. Я его рекомендовал.
Администрация одобрила.
Зэки сидели на побуревших от времени гнилых стояках, пуская по кругу
толстые самокрутки. Никто даже не глянул в его сторону.
- Слышь, Никандра, он же - припадочный, - сказал Лука, рассматривая
дыру в сапоге.
- Ты тоже культяпый, но получаешь нормальную пайку я зачеты тебе идут,
как двурукому, - осадил бывшего сапера бугор.
- Воры ем крутить будут. Как хочешь, а мне он - сомнительный.
- Ищи другую бригаду, Лука, с другим бригадиром, - посоветовал,
массируя синяк на лбу Упоров.
- Что хочешь сказать?!
- Уже сказал: ты у меня не работаешь!
- Слыхали?! - Лука развернулся лицом к зэкам, соскочил с бревна. - Не
успел до власти дорваться, права качает. Хрен пройдет!
- Ты бы тормоза включил, сука! - фиксатый сиделец по кличке Столб
отодвинул в сторону Луку и встал перед Упоровым. - Нам в погонах хозяев
достаточно. Не то вместо должности ломом по горбу получишь.
По роже ты уже где-то схлопотал...
- Не надо паники, Митя. Без тебя я тоже обойдусь.
Тяжелое лицо Столба передернул нервный тик, он поискал глазами свой
инструмент. Упоров тоже встал с бревна, что никак не повлияло на Митину
решительность: бывший бандит свято верил в свою внушительную внешность и
кровавую репутацию.
- Мне не нужны революционеры. Мне нужны пахари, которые нуждаются в
досрочном освобождении. Пахать будем только за свободу.
Ответом был небрежный плевок под ноги и соответствующее выражение лица.
В такой ситуации, Упоров знал по опыту, слова звучат как оправдание...
Рядом с сапогом Мити, в верхнем бревне, волчьим клыком торчит недавно
правленный топор. Солнце лежит на топорище ровным пояском в аккурат по
месту хвата.
И рука бывшего бандита расправилась; оттопырен большой палец, четыре
остальных прижались друг к другу.
Упоров бесхитростно улыбнулся, расслабил плечи.
На том Митя и купился. Он убрал руку от топора, а секундой позже правый
крюк угодил по подбородку доверчивого бандита. Хрясь! И хрип силится
освободиться из сжавшегося горла, кадык туго ворочается под кожей
пойманным