- Господи! Даруй мне смерть не позорную!
А еще через несколько мгновений услыхал свою фамилию, произнесенную тем
же скрипучим голосом дежурного, и сердце откликнулось предательски острыми
толчками. И плоть, что была на нем, вдруг от него же отстранилась, а он,
уверовав в ее смердящее будущее, решительно потерял к ней интерес, думая
над тем, как все это произойдет...
"Вначале они отрубят тебе рукп, - тут зэк заметил; что смотрит на
большие рукавицы и боится шевельнуть пальцами, словно их нет там, под
тонким сукном и стеганой ватой. - Потом... а может, лучше все кончить
сейчас? Потом они сделают тебя педерастом. Публично, как.
Миллионщика, когда он понал им в лапы. Будешь стоять в углу столовой и
закрывать дырку в чашке. Чем?! Не культей же?!"
Дежурный кончил читать, отдал последнее распоряжение:
- Всем вышеперечисленным тридцать минут на сборы!
Он уже знал, что умрет. Голову ломать не надо: ты же видел, как умер
тот полосатик с тремя орденами Славы, даже ему позавидовал...
- Уйди-ка! - Упоров ткнул в спину стоящего впереди Верзилова, вышел из
строя, спрятав в руке подаренный Дьяком перочинный нож. - Гражданин
начальник!
Подполковник Оскоцкий повернул к зэку внимательное, спокойное лицо
воспитанного человека, но зэк уловил в его тонких губах полуулыбку. Он ее
видел в тот момент, когда человеку открывается чуть больше, чем всегда:
почудилось ликование палача на сочиненной им же казни. Вадим ему помочь не
отказался.
- Я на Ягодный не пойду, гражданин начальник. Вы же знаете - суки
мне руки отрубить решили.
Начальник режима, было ясно, продумал весь спектакль наперед, поэтому
голос его звучал если не благожелательно, то и не грубо:
- Встаньте в строй, заключенный Упооов. Не бравируйте! Кто вы такой,
чтобы вставшие на путь исправления воры имели к вам претензии?! Старшина
Гопанюк!
Оскоцкий указал пальцем на одного из зэков:
- Вы знаете этих людей? Вот этого и этого?
- Та яки ж то люди, товарищ подполковник, то ж - злыди!. - Турчанинов
Абрам Константинович. Вор. Кличка-Турок. Рядышком- тож вор. Жорка-Звезда.
К той "звезде" спиной не вертайся-ширнет.
- А этот? - палец уперся в Вадима.
- Упоров Вадим Сергеевич. Дюже бегучий, руки дерзкие. Отломать малость
не помешает. Кличка - Фартовый. Из фраеров.
-- Слыхали, У!юров, - "из фраеров"?! Вы, бывший комсомолец, боитесь
людей, вставших на путь исправления. Чертовщина какая-то! Вернитесь в
строй!
- Чи базар затеял, комсюк?! - сказал, преданно поглядывая на начальника
режима, бывший секретарь Крымского обкома комсомола Миметов. - Завязывай,
ноги отваливаются!
Упоров оглянулся на выкрик. Нож в рукаве раскрыт, но расстояние до
подполковника Оскоцкого великовато.
- Гражданин подполковник...
Вадим не сразу узнал голос Лысого: бугор немного волновался.
- ...бригада просит оставить заключенного Упорова.
- Вы все перепутали, Лысый, - Оскоцкий продолжал играть, - здесь не
пионерский лагерь,
- Сука вы, гражданин начальник-раздельно и громко произнес Упоров. -
Подлая, грязная мразь! Крови моей желаете?
Он не спеша сбросил телогрейку на снег, следом полетела шерстяная
фуфайка и рубаха. Голый, с перочинным ножом в руке, пошел на начальника
режима На т телом заключенного клубился белый пар, но он нс чувствовал
обжигающего мороза.
- В строй, Упоров!
Без суеты вытащил пистолет. Зэка это не остановило Он повторил слова
того полосатика:
- Стреляйте, гражданин начальник! Ну, ч
А еще через несколько мгновений услыхал свою фамилию, произнесенную тем
же скрипучим голосом дежурного, и сердце откликнулось предательски острыми
толчками. И плоть, что была на нем, вдруг от него же отстранилась, а он,
уверовав в ее смердящее будущее, решительно потерял к ней интерес, думая
над тем, как все это произойдет...
"Вначале они отрубят тебе рукп, - тут зэк заметил; что смотрит на
большие рукавицы и боится шевельнуть пальцами, словно их нет там, под
тонким сукном и стеганой ватой. - Потом... а может, лучше все кончить
сейчас? Потом они сделают тебя педерастом. Публично, как.
Миллионщика, когда он понал им в лапы. Будешь стоять в углу столовой и
закрывать дырку в чашке. Чем?! Не культей же?!"
Дежурный кончил читать, отдал последнее распоряжение:
- Всем вышеперечисленным тридцать минут на сборы!
Он уже знал, что умрет. Голову ломать не надо: ты же видел, как умер
тот полосатик с тремя орденами Славы, даже ему позавидовал...
- Уйди-ка! - Упоров ткнул в спину стоящего впереди Верзилова, вышел из
строя, спрятав в руке подаренный Дьяком перочинный нож. - Гражданин
начальник!
Подполковник Оскоцкий повернул к зэку внимательное, спокойное лицо
воспитанного человека, но зэк уловил в его тонких губах полуулыбку. Он ее
видел в тот момент, когда человеку открывается чуть больше, чем всегда:
почудилось ликование палача на сочиненной им же казни. Вадим ему помочь не
отказался.
- Я на Ягодный не пойду, гражданин начальник. Вы же знаете - суки
мне руки отрубить решили.
Начальник режима, было ясно, продумал весь спектакль наперед, поэтому
голос его звучал если не благожелательно, то и не грубо:
- Встаньте в строй, заключенный Упооов. Не бравируйте! Кто вы такой,
чтобы вставшие на путь исправления воры имели к вам претензии?! Старшина
Гопанюк!
Оскоцкий указал пальцем на одного из зэков:
- Вы знаете этих людей? Вот этого и этого?
- Та яки ж то люди, товарищ подполковник, то ж - злыди!. - Турчанинов
Абрам Константинович. Вор. Кличка-Турок. Рядышком- тож вор. Жорка-Звезда.
К той "звезде" спиной не вертайся-ширнет.
- А этот? - палец уперся в Вадима.
- Упоров Вадим Сергеевич. Дюже бегучий, руки дерзкие. Отломать малость
не помешает. Кличка - Фартовый. Из фраеров.
-- Слыхали, У!юров, - "из фраеров"?! Вы, бывший комсомолец, боитесь
людей, вставших на путь исправления. Чертовщина какая-то! Вернитесь в
строй!
- Чи базар затеял, комсюк?! - сказал, преданно поглядывая на начальника
режима, бывший секретарь Крымского обкома комсомола Миметов. - Завязывай,
ноги отваливаются!
Упоров оглянулся на выкрик. Нож в рукаве раскрыт, но расстояние до
подполковника Оскоцкого великовато.
- Гражданин подполковник...
Вадим не сразу узнал голос Лысого: бугор немного волновался.
- ...бригада просит оставить заключенного Упорова.
- Вы все перепутали, Лысый, - Оскоцкий продолжал играть, - здесь не
пионерский лагерь,
- Сука вы, гражданин начальник-раздельно и громко произнес Упоров. -
Подлая, грязная мразь! Крови моей желаете?
Он не спеша сбросил телогрейку на снег, следом полетела шерстяная
фуфайка и рубаха. Голый, с перочинным ножом в руке, пошел на начальника
режима На т телом заключенного клубился белый пар, но он нс чувствовал
обжигающего мороза.
- В строй, Упоров!
Без суеты вытащил пистолет. Зэка это не остановило Он повторил слова
того полосатика:
- Стреляйте, гражданин начальник! Ну, ч