огда поступал бугор, нарушая технику
пожарной безопасности, но сохраняя тепло для следующего утра, чтобы не
начинать его с дрожащими от холода руками.
- Федор, - Упоров слегка дернул за рукав Гнускова, когда они уже
подходили к вахте. - Напомни мне завтра: хочу обложить печь кирпичом.
Будет дольше держать тепло.
- И дольше накаляться, - возразил Гнус, мрачно вспоминая о сгоревших
сапогах.
- Я ее все-таки обложу, а ты потерпишь...
Утром произошло событие, которое администрации удалось сохранить в
тайне до самого начала. И как потом думали-это был просчет воров, не
сумевших путем разобраться в кознях чекистов. Воры проспали, но страдать
пришлось не только им. Ну, да лучше рассказывать все по порядку.
...Шел развод. Обычный, только без оркестра из-за стоящих холодов.
Начальник лагеря прервал рапорт дежурного, протянул руку начальнику
режима. Равнодушно выслушал его и так же равнодушно подписал протянутые им
бумаги. Возможно, в том и была вся их хитрость: решить вопрос без
предварительного обсуждения в течение одной минуты. Затем Оскоцкий поманил
паль-' цем краснощекого красавца шофера, которому зэки писали любовные
письма, тем же пальцем указал ему на вахту, куда, раскланявшись с
начальником лагеря, направился сам.
Дежурный сделал положенное для серьезного момента лицо и, поддернув рот
к левому уху, крикнул
- Смирно. Слушай приказ по трудовой колонии особого режима ь о37.
Согласно распоряжению начальника управления Западных лагерей полковника
Т,очкина откомандировать на прииск "Ягодный" сто пятьдесят - Над плацем
пронесся шумок, заволновались зэкн
- Трюмпть гонят! Там же сучня с беспредслом вперемежку.
И разрозненные голоса начали сплачиваться в тяжелый гул протеста, из
которого то и дело летели матерные крики с угрозами.
"Воры спохватились, - усмехнулся Упоров, наблюдая.
за тем, как идет быстрая, слаженная работа по накалу обстановки. -
Гсперь буза начнется".
Подполковник Оскоцкий поморщился, остановился Он послушал шум, стоя с
опущенной головой, и решительно вернулся назад. Подойдя на короткое
расстояние к строю, произнес без высоких интонаций но так что каждое
слово, произнесенное им, звучало весо-мо- '
- Прекратите истерику! Речь идет только о специалистах, а не о разных
там группировках и шайках С ними мы способны справиться сами. На Ягодный
уходят заключенные, имеющие опыт подземных работ Кто хочет высказаться?
Ответом было молчание. Даже воры затаились
- Продолжайте, лейтенант! Старшины, обеспечьте порядок. БУР примет всех
желающих
Подполковник ковырнул носком сапога снег, встал перед строем, сложив за
спиной руки в меховых перчатках.
Дежурный начал читать фамилии тех, кто должен
был уйти на Ягодный, где планировалась нарезка трех шахт.
Упоров напрягся, сознавая, что бессилен вмешаться в событие, а оно
может стать приговором, составленным по всем правилам теми, кто желал бы с
ним рассчитаться за прошлые грехи. Как он не удосужился подумать об этом
раньше и что-нибудь предпринять? Ведь дело-то шло именно к этому внешне
незначительному акту, прикрывающему казнь. И надо было думать! Что же
теперь, что теперь, когда до решения твоей судьбы остаются считанные
секунды?
На исходе терпения, загнанный в полную неизвестность, зэк не нашел
другого утешения и произнес:
- Господи... Господи! - произнес он вторично, но не покорно, как того
требовал отец Кирилл, потому повторил на выходе, освобождая душу от
посторонних волнений.
пожарной безопасности, но сохраняя тепло для следующего утра, чтобы не
начинать его с дрожащими от холода руками.
- Федор, - Упоров слегка дернул за рукав Гнускова, когда они уже
подходили к вахте. - Напомни мне завтра: хочу обложить печь кирпичом.
Будет дольше держать тепло.
- И дольше накаляться, - возразил Гнус, мрачно вспоминая о сгоревших
сапогах.
- Я ее все-таки обложу, а ты потерпишь...
Утром произошло событие, которое администрации удалось сохранить в
тайне до самого начала. И как потом думали-это был просчет воров, не
сумевших путем разобраться в кознях чекистов. Воры проспали, но страдать
пришлось не только им. Ну, да лучше рассказывать все по порядку.
...Шел развод. Обычный, только без оркестра из-за стоящих холодов.
Начальник лагеря прервал рапорт дежурного, протянул руку начальнику
режима. Равнодушно выслушал его и так же равнодушно подписал протянутые им
бумаги. Возможно, в том и была вся их хитрость: решить вопрос без
предварительного обсуждения в течение одной минуты. Затем Оскоцкий поманил
паль-' цем краснощекого красавца шофера, которому зэки писали любовные
письма, тем же пальцем указал ему на вахту, куда, раскланявшись с
начальником лагеря, направился сам.
Дежурный сделал положенное для серьезного момента лицо и, поддернув рот
к левому уху, крикнул
- Смирно. Слушай приказ по трудовой колонии особого режима ь о37.
Согласно распоряжению начальника управления Западных лагерей полковника
Т,очкина откомандировать на прииск "Ягодный" сто пятьдесят - Над плацем
пронесся шумок, заволновались зэкн
- Трюмпть гонят! Там же сучня с беспредслом вперемежку.
И разрозненные голоса начали сплачиваться в тяжелый гул протеста, из
которого то и дело летели матерные крики с угрозами.
"Воры спохватились, - усмехнулся Упоров, наблюдая.
за тем, как идет быстрая, слаженная работа по накалу обстановки. -
Гсперь буза начнется".
Подполковник Оскоцкий поморщился, остановился Он послушал шум, стоя с
опущенной головой, и решительно вернулся назад. Подойдя на короткое
расстояние к строю, произнес без высоких интонаций но так что каждое
слово, произнесенное им, звучало весо-мо- '
- Прекратите истерику! Речь идет только о специалистах, а не о разных
там группировках и шайках С ними мы способны справиться сами. На Ягодный
уходят заключенные, имеющие опыт подземных работ Кто хочет высказаться?
Ответом было молчание. Даже воры затаились
- Продолжайте, лейтенант! Старшины, обеспечьте порядок. БУР примет всех
желающих
Подполковник ковырнул носком сапога снег, встал перед строем, сложив за
спиной руки в меховых перчатках.
Дежурный начал читать фамилии тех, кто должен
был уйти на Ягодный, где планировалась нарезка трех шахт.
Упоров напрягся, сознавая, что бессилен вмешаться в событие, а оно
может стать приговором, составленным по всем правилам теми, кто желал бы с
ним рассчитаться за прошлые грехи. Как он не удосужился подумать об этом
раньше и что-нибудь предпринять? Ведь дело-то шло именно к этому внешне
незначительному акту, прикрывающему казнь. И надо было думать! Что же
теперь, что теперь, когда до решения твоей судьбы остаются считанные
секунды?
На исходе терпения, загнанный в полную неизвестность, зэк не нашел
другого утешения и произнес:
- Господи... Господи! - произнес он вторично, но не покорно, как того
требовал отец Кирилл, потому повторил на выходе, освобождая душу от
посторонних волнений.