и готов, но ведь, мне быть... - сказал Ферапонт
Григорьич.
- Я не смею вас и беспокоить. Вы женатый человек, а все женатые для
меня священные особы: они неприкосновенны! Но дело в том, что я в одну
прекрасную лунную ночь... - На этом слове Хозаров остановился, потому что в
комнату вбежала Татьяна Ивановна.
- Антон Федотыч, - сказала она.
- Бога ради, господа, ни слова о том, что я говорил! Это отец моей
невесты.
Едва успел проговорить эти слова хозяин, как в дверях нумера, сквозь
табачный дым, обрисовалась колоссальная фигура Антона Федотыча.
- Фу! Как накурено, - сказал гость, - видно, что кавалерийская
компания. Здравия желаем, - проговорил он, подходя к хозяину. - Мое
почтение, господа, - продолжал он, раскланиваясь с гостями. - Очень рад, что
имел удовольствие застать вас дома и, как вижу, в таком приятном обществе.
- Очень рад, мой драгоценнейший Антон Федотыч, - проговорил хозяин. -
Прошу садиться. Не прикажете ли трубки... пуншу?
- Трубки и пуншу, то есть того и другого... можно-с... - произнес
Ступицын. - Извините, - прибавил он, немного задев музыканта, который с
большим любопытством осматривал нового гостя и вертелся около него.
- Иван! Трубки и пуншу сюда! - сказал хозяин. - Позвольте мне вам
представить: Ферапонт Григорьич Телятин!.. Антон Федотыч Ступицын!.. -
проговорил хозяин, желая познакомить двух помещиков.
- Очень приятно, - сказал Ступицын.
- Весьма рад вашему знакомству, - отвечал Телятин; и оба они
поместились на диване.
Антону Федотычу сейчас были предоставлены и трубка и пунш; но он на
этот раз был несколько странен, потому что, вместо того чтобы приняться за
пунш и войти в разговоры с Ферапонтом Григорьичем, он встал, кивнул как-то
таинственно головою хозяину и вышел из комнаты. Хозаров, разумеется, тотчас
же последовал за ним.
- Извините меня, - сказал Ступицын, - я имею к вам маленький секрет: я
слышал - на днях вы делали честь моей младшей дочери, и жена моя ничего вам
не сказала окончательного. Я, конечно, как только узнал, тотчас все это
решил. Теперь она сама пишет к вам и просит вас завтрашний день пожаловать к
нам... - С этими словами Ступицын подал Хозарову записку Катерины Архиповны,
который, прочитав ее, бросился обнимать будущего тестя.
- Вам бы надобно было действовать не так, - говорил Ступицын, - вам бы
прямо тогда же сказать мне; я бы сделал это сейчас; но ведь, знаете, они -
женщины, очень мнительны, боятся и сомневаются во всяких пустяках.
- Антон Федотыч! - начал с чувством Хозаров. - Я не могу теперь вам
выразить, как я счастлив и как одолжен вами; а могу только просить вас
выпить у меня шампанского. Сегодня я этим господам делаю вечерок; хочется их
немного потешить: нельзя!.. Люди очень добрые, но бедные... Живут без
всякого почти развлечения... наша почти обязанность - людей с состоянием -
доставлять удовольствия этим беднякам.
- Я тоже такого характера, - отвечал Ступицын, - и мне очень приятно,
что мы сходимся с вами в этом отношении. Бог даст, со временем мы будем
затевать этакие, знаете, маленькие пирушки; это, по моему мнению, очень
приятно.
- Послушайте, Антон Федотыч, я сегодня так счастлив, так счастлив, что
даже ничего не понимаю. Пойдемте!.. Я надеюсь, что вы у меня будете пить.
- Выпьем-с, потому что я в жизнь мою ещ
Григорьич.
- Я не смею вас и беспокоить. Вы женатый человек, а все женатые для
меня священные особы: они неприкосновенны! Но дело в том, что я в одну
прекрасную лунную ночь... - На этом слове Хозаров остановился, потому что в
комнату вбежала Татьяна Ивановна.
- Антон Федотыч, - сказала она.
- Бога ради, господа, ни слова о том, что я говорил! Это отец моей
невесты.
Едва успел проговорить эти слова хозяин, как в дверях нумера, сквозь
табачный дым, обрисовалась колоссальная фигура Антона Федотыча.
- Фу! Как накурено, - сказал гость, - видно, что кавалерийская
компания. Здравия желаем, - проговорил он, подходя к хозяину. - Мое
почтение, господа, - продолжал он, раскланиваясь с гостями. - Очень рад, что
имел удовольствие застать вас дома и, как вижу, в таком приятном обществе.
- Очень рад, мой драгоценнейший Антон Федотыч, - проговорил хозяин. -
Прошу садиться. Не прикажете ли трубки... пуншу?
- Трубки и пуншу, то есть того и другого... можно-с... - произнес
Ступицын. - Извините, - прибавил он, немного задев музыканта, который с
большим любопытством осматривал нового гостя и вертелся около него.
- Иван! Трубки и пуншу сюда! - сказал хозяин. - Позвольте мне вам
представить: Ферапонт Григорьич Телятин!.. Антон Федотыч Ступицын!.. -
проговорил хозяин, желая познакомить двух помещиков.
- Очень приятно, - сказал Ступицын.
- Весьма рад вашему знакомству, - отвечал Телятин; и оба они
поместились на диване.
Антону Федотычу сейчас были предоставлены и трубка и пунш; но он на
этот раз был несколько странен, потому что, вместо того чтобы приняться за
пунш и войти в разговоры с Ферапонтом Григорьичем, он встал, кивнул как-то
таинственно головою хозяину и вышел из комнаты. Хозаров, разумеется, тотчас
же последовал за ним.
- Извините меня, - сказал Ступицын, - я имею к вам маленький секрет: я
слышал - на днях вы делали честь моей младшей дочери, и жена моя ничего вам
не сказала окончательного. Я, конечно, как только узнал, тотчас все это
решил. Теперь она сама пишет к вам и просит вас завтрашний день пожаловать к
нам... - С этими словами Ступицын подал Хозарову записку Катерины Архиповны,
который, прочитав ее, бросился обнимать будущего тестя.
- Вам бы надобно было действовать не так, - говорил Ступицын, - вам бы
прямо тогда же сказать мне; я бы сделал это сейчас; но ведь, знаете, они -
женщины, очень мнительны, боятся и сомневаются во всяких пустяках.
- Антон Федотыч! - начал с чувством Хозаров. - Я не могу теперь вам
выразить, как я счастлив и как одолжен вами; а могу только просить вас
выпить у меня шампанского. Сегодня я этим господам делаю вечерок; хочется их
немного потешить: нельзя!.. Люди очень добрые, но бедные... Живут без
всякого почти развлечения... наша почти обязанность - людей с состоянием -
доставлять удовольствия этим беднякам.
- Я тоже такого характера, - отвечал Ступицын, - и мне очень приятно,
что мы сходимся с вами в этом отношении. Бог даст, со временем мы будем
затевать этакие, знаете, маленькие пирушки; это, по моему мнению, очень
приятно.
- Послушайте, Антон Федотыч, я сегодня так счастлив, так счастлив, что
даже ничего не понимаю. Пойдемте!.. Я надеюсь, что вы у меня будете пить.
- Выпьем-с, потому что я в жизнь мою ещ