ину и был очень важен;
музыкант немного дик: поздоровавшись с хозяином, он тотчас же уселся в угол;
две неопределенные личности, одна в теплом пальто, а другая во фраке
бутылочного цвета, были таинственны; сибарит весел и только немного
женировался тем, что хозяйский сюртук был не совсем впору и сильно тянул его
руки назад. Ванька в сопровождении Татьяны Ивановны внес чай со стаканами,
между которыми уже красовалась бутылка с ромом.
- Прямо пригласите пуншем, - шепнула Хозарову Татьяна Ивановна, знавшая
лучше его наклонности своих жильцов.
Хозаров сделал гримасу.
- Господа, прошу начинать с пунша, - сказал он. - Я человек холостой; у
меня чай дурной, но ром должен быть порядочный. Ферапонт Григорьич, сделайте
одолжение.
- Нет-с, благодарю; я не пью пуншу, - отвечал Ферапонт Григорьич. -
"Нет, брат, не надуешь, - думал он сам про себя, - ты, пожалуй, напоишь, да
и обделаешь. Этакий здесь народец, - продолжал рассуждать сам с собою
помещик, осматривая гостей, - какие у всех рожи-то нечеловеческие: образина
на образине! Хозяин лучше всех с лица: хват малый; только, должно быть,
страшная плутина!" Другие гости не отказались, подобно Ферапонту Григорьичу;
они все сделали себе по пуншу и принялись пить.
Хозаров, как человек порядочного тона, начал чувствовать скуку в
подобном обществе; с досады на себя, что ни с того ни с сего затеял подобный
глупый зов, он и сам решился пить и спросил себе пуншу. Чрез несколько минут
стаканы были пусты, по окончании которых почти у всех явилось желание
покурить. Довольно полный комплект хозяйских чубуков мгновенно был разобран,
и комната в несколько минут наполнилась непроницаемым дымом. Между тем
распорядительная Татьяна Ивановна поднесла гостям новый пунш, который тоже
был принят всеми, и даже Ферапонт Григорьич соблазнился и решился выпить с
ромашкой. Сам хозяин тоже не отставал от гостей. Разговор оживился.
Черноволосая личность подошла к Хозарову и просила составить для него и
для беловолосого приятеля партию в преферанс. Хозаров, с своей стороны, был
готов, но только не отыскалось третьего партнера. Сибарит начал ходить по
комнате и мурлыкать какую-то песню. Ферапонт Григорьич тоже оживился и,
подозвав к себе своего Ваньку, велел подать себе еще пуншу. Но неусыпная
девица Замшева видела и замечала все: она сама, в собственных руках,
поднесла старому милашке стакан с крепчайшим пуншем, оделя таковым же и
прочую компанию. Все сделались неимоверно живы и веселы; все закурили и
заговорили, даже музыкант начал что-то нашептывать на ухо Татьяне Ивановне.
Хозаров тоже заметно подгулял.
- Господа! - сказал он, вставая с своего места. - Я вам очень обязан за
сегодняшнее посещение и надеюсь, что с этого дня могу вас считать своими
товарищами.
- Идет! - отвечал Ферапонт Григорьич, уже окончательно переменивший
свое мнение о Хозарове.
- Конечно, можете, - отвечали все в один голос.
- Господа! Я, может быть, на днях буду иметь нужду в вашей помощи,
потому что думаю увезти девушку, и вас, как товарищей, буду просить помочь
мне.
- Браво!.. - закричал сибарит, оканчивая уже третий стакан.
- Я готов, - заметил разговорившийся музыкант, который, по расположению
Татьяны Ивановны, справлялся уже с пятым стаканом.
- Пожалуй, - проговорили вместе две неопределенные личности.
- Ну, знаете, я бы
музыкант немного дик: поздоровавшись с хозяином, он тотчас же уселся в угол;
две неопределенные личности, одна в теплом пальто, а другая во фраке
бутылочного цвета, были таинственны; сибарит весел и только немного
женировался тем, что хозяйский сюртук был не совсем впору и сильно тянул его
руки назад. Ванька в сопровождении Татьяны Ивановны внес чай со стаканами,
между которыми уже красовалась бутылка с ромом.
- Прямо пригласите пуншем, - шепнула Хозарову Татьяна Ивановна, знавшая
лучше его наклонности своих жильцов.
Хозаров сделал гримасу.
- Господа, прошу начинать с пунша, - сказал он. - Я человек холостой; у
меня чай дурной, но ром должен быть порядочный. Ферапонт Григорьич, сделайте
одолжение.
- Нет-с, благодарю; я не пью пуншу, - отвечал Ферапонт Григорьич. -
"Нет, брат, не надуешь, - думал он сам про себя, - ты, пожалуй, напоишь, да
и обделаешь. Этакий здесь народец, - продолжал рассуждать сам с собою
помещик, осматривая гостей, - какие у всех рожи-то нечеловеческие: образина
на образине! Хозяин лучше всех с лица: хват малый; только, должно быть,
страшная плутина!" Другие гости не отказались, подобно Ферапонту Григорьичу;
они все сделали себе по пуншу и принялись пить.
Хозаров, как человек порядочного тона, начал чувствовать скуку в
подобном обществе; с досады на себя, что ни с того ни с сего затеял подобный
глупый зов, он и сам решился пить и спросил себе пуншу. Чрез несколько минут
стаканы были пусты, по окончании которых почти у всех явилось желание
покурить. Довольно полный комплект хозяйских чубуков мгновенно был разобран,
и комната в несколько минут наполнилась непроницаемым дымом. Между тем
распорядительная Татьяна Ивановна поднесла гостям новый пунш, который тоже
был принят всеми, и даже Ферапонт Григорьич соблазнился и решился выпить с
ромашкой. Сам хозяин тоже не отставал от гостей. Разговор оживился.
Черноволосая личность подошла к Хозарову и просила составить для него и
для беловолосого приятеля партию в преферанс. Хозаров, с своей стороны, был
готов, но только не отыскалось третьего партнера. Сибарит начал ходить по
комнате и мурлыкать какую-то песню. Ферапонт Григорьич тоже оживился и,
подозвав к себе своего Ваньку, велел подать себе еще пуншу. Но неусыпная
девица Замшева видела и замечала все: она сама, в собственных руках,
поднесла старому милашке стакан с крепчайшим пуншем, оделя таковым же и
прочую компанию. Все сделались неимоверно живы и веселы; все закурили и
заговорили, даже музыкант начал что-то нашептывать на ухо Татьяне Ивановне.
Хозаров тоже заметно подгулял.
- Господа! - сказал он, вставая с своего места. - Я вам очень обязан за
сегодняшнее посещение и надеюсь, что с этого дня могу вас считать своими
товарищами.
- Идет! - отвечал Ферапонт Григорьич, уже окончательно переменивший
свое мнение о Хозарове.
- Конечно, можете, - отвечали все в один голос.
- Господа! Я, может быть, на днях буду иметь нужду в вашей помощи,
потому что думаю увезти девушку, и вас, как товарищей, буду просить помочь
мне.
- Браво!.. - закричал сибарит, оканчивая уже третий стакан.
- Я готов, - заметил разговорившийся музыкант, который, по расположению
Татьяны Ивановны, справлялся уже с пятым стаканом.
- Пожалуй, - проговорили вместе две неопределенные личности.
- Ну, знаете, я бы