л дома. Но, увы! Голова Антона Федотыча имела то
несчастное свойство человеческих голов, что после всякой приятельской
пирушки не только не в состоянии была ничего порядочного изобресть, но даже
с толком отвечать на вопросы. Долго Антон Федотыч делал усилие, чтобы
заставить вместилище разума мыслить, но оно не повиновалось и только болело
во всевозможных углах.
"Что будет, то будет", - подумал Ступицын и, приведя, сколько возможно,
свою наружность в приличный вид, отправился держать ответ перед супругой.
Катерина Архиповна была в сильном беспокойстве и страшном ожесточении
против мужа, который, вместо того чтобы по ее приказанию отдать Хозарову
письмо и разведать аккуратнее, как тот живет, есть ли у него состояние,
какой у него чин, - не только ничего этого не сделал, но даже и сам куда-то
пропал. Ощущаемое ею беспокойство тем было сильнее, что и Мари, знавшая,
куда и зачем послан папенька, ожидала его возвращения с большим нетерпением
и даже всю ночь, бедненькая, не спала и заснула только к утру.
Часу в девятом Антон Федотыч, наконец, явился и, предчувствуя
неминуемую грозу, хотел приласкаться к Катерине Архиповне и подошел было к
ее руке, но рука была отдернута.
- Это что такое значит? Откуда вы изволили пожаловать?.. Боже мой! Что
это у вас за лицо? Посмотрите, пожалуйста, в зеркало, какова ваша
физиономия.
- Что физиономия?.. - спросил Ступицын.
- Да то физиономия; совершенно, как у мужика после праздника. Пили, что
ли, вы всю ночь?
- Ничего физиономия.
- Вот прекрасно - ничего... весь опух... и ничего!
- Я угорел, - отвечал невпопад Ступицын.
- Он угорел; скажите, ради бога, он угорел!.. Где же это вы изволили
угореть? Где вы ночевали-то? Отчего вы домой не пришли?
- Угорел...
- Да что вы такое говорите! Мне кажется, вы ничего не понимаете; я вас
спрашиваю, где вы ночевали?
- У Хозарова.
- Да разве я вас ночевать туда посылала?.. Что я вам говорила? Что
поручила? Помните ли вы это?.. Отдали ли по крайней мере письмо, которое я с
вами посылала?
- Письмо?.. Письмо отдал.
- А узнали ли, что я вам говорила?
- Известно, что узнал.
- Ну, рассказывайте!
Как ни ломал Антон Федотыч свою странную голову для того, чтобы
изобресть какой-нибудь приличный ответ, но ничего не мог придумать.
- Что рассказывать-то?.. - произнес он.
- Господи боже мой! - воскликнула, всплеснув руками, Катерина
Архиповна. - Это превосходит всякое терпение: человек вы или нет, милостивый
государь? Похожи ли вы хоть на животное-то? И те о щенках своих попечение
имеют, а в вас и этих-то чувств нет... Подите вы от меня куда-нибудь; не
терзайте по крайней мере вашей физиономией. Великое дело поручила отцу
семейства: подробнее рассмотреть, как живет, где, и что, и как? Так и
этого-то не сумел и не хотел сделать.
- Я вам говорю, что я рассмотрел... - возразил Антон Федотыч.
- Что же вы рассмотрели?
- Все рассмотрел, все отлично.
- Велика квартира?
- Велика.
- Сколько комнат?
- Одна.
- Как? Велика - и одна? Да что вы такое говорите? С ума, что ли, вы
сошли? Или еще не проспались?
- Ну, ладно-с! - возразил Антон Федотыч, встал и пошел.
- Постойте!.. Куда же вы идете?.. Скажите по крайней мере, будет ли
Сергей Петрович сегодня?
- Будет, непрем
несчастное свойство человеческих голов, что после всякой приятельской
пирушки не только не в состоянии была ничего порядочного изобресть, но даже
с толком отвечать на вопросы. Долго Антон Федотыч делал усилие, чтобы
заставить вместилище разума мыслить, но оно не повиновалось и только болело
во всевозможных углах.
"Что будет, то будет", - подумал Ступицын и, приведя, сколько возможно,
свою наружность в приличный вид, отправился держать ответ перед супругой.
Катерина Архиповна была в сильном беспокойстве и страшном ожесточении
против мужа, который, вместо того чтобы по ее приказанию отдать Хозарову
письмо и разведать аккуратнее, как тот живет, есть ли у него состояние,
какой у него чин, - не только ничего этого не сделал, но даже и сам куда-то
пропал. Ощущаемое ею беспокойство тем было сильнее, что и Мари, знавшая,
куда и зачем послан папенька, ожидала его возвращения с большим нетерпением
и даже всю ночь, бедненькая, не спала и заснула только к утру.
Часу в девятом Антон Федотыч, наконец, явился и, предчувствуя
неминуемую грозу, хотел приласкаться к Катерине Архиповне и подошел было к
ее руке, но рука была отдернута.
- Это что такое значит? Откуда вы изволили пожаловать?.. Боже мой! Что
это у вас за лицо? Посмотрите, пожалуйста, в зеркало, какова ваша
физиономия.
- Что физиономия?.. - спросил Ступицын.
- Да то физиономия; совершенно, как у мужика после праздника. Пили, что
ли, вы всю ночь?
- Ничего физиономия.
- Вот прекрасно - ничего... весь опух... и ничего!
- Я угорел, - отвечал невпопад Ступицын.
- Он угорел; скажите, ради бога, он угорел!.. Где же это вы изволили
угореть? Где вы ночевали-то? Отчего вы домой не пришли?
- Угорел...
- Да что вы такое говорите! Мне кажется, вы ничего не понимаете; я вас
спрашиваю, где вы ночевали?
- У Хозарова.
- Да разве я вас ночевать туда посылала?.. Что я вам говорила? Что
поручила? Помните ли вы это?.. Отдали ли по крайней мере письмо, которое я с
вами посылала?
- Письмо?.. Письмо отдал.
- А узнали ли, что я вам говорила?
- Известно, что узнал.
- Ну, рассказывайте!
Как ни ломал Антон Федотыч свою странную голову для того, чтобы
изобресть какой-нибудь приличный ответ, но ничего не мог придумать.
- Что рассказывать-то?.. - произнес он.
- Господи боже мой! - воскликнула, всплеснув руками, Катерина
Архиповна. - Это превосходит всякое терпение: человек вы или нет, милостивый
государь? Похожи ли вы хоть на животное-то? И те о щенках своих попечение
имеют, а в вас и этих-то чувств нет... Подите вы от меня куда-нибудь; не
терзайте по крайней мере вашей физиономией. Великое дело поручила отцу
семейства: подробнее рассмотреть, как живет, где, и что, и как? Так и
этого-то не сумел и не хотел сделать.
- Я вам говорю, что я рассмотрел... - возразил Антон Федотыч.
- Что же вы рассмотрели?
- Все рассмотрел, все отлично.
- Велика квартира?
- Велика.
- Сколько комнат?
- Одна.
- Как? Велика - и одна? Да что вы такое говорите? С ума, что ли, вы
сошли? Или еще не проспались?
- Ну, ладно-с! - возразил Антон Федотыч, встал и пошел.
- Постойте!.. Куда же вы идете?.. Скажите по крайней мере, будет ли
Сергей Петрович сегодня?
- Будет, непрем