ванием, - но
сегодня я проиграл мою лучшую надежду.
- Не понимаю вас, - сказала хозяйка.
- Потому что вы не верите в чувства мужчин, - возразил Сергей Петрович.
- Да, я и забыла: вы влюблены... Скажите, бога ради, что с вами? Мне
очень интересно узнать, как мужчины страдают от любви. Я об этом читала
только в романах, но, признаюсь, никогда не видала в жизни.
- Если вам угодно будет говорить в этом тоне, то вы, конечно, ничего не
узнаете от меня: я буду молчалив, как могила.
- Ну, не сердитесь. Я знаю, что вы лучше других, лучше многих. Вы еще
молоды. Скажите, что вас так растрогало?
- Вы знаете мои отношения к Мари Ступицыной?
- Да, знаю: она влюблена в вас!
- Может быть, но сегодня я узнал, что ее хотят выдать замуж, и знаете,
за кого? За Рожнова, которого она терпеть не может, который скорее походит
на быка, нежели на человека, и все оттого, что у него до тысячи душ.
- Но что же вы-то делаете?
- Что же мне делать? Я, любя ее и желая спасти от этого ужасного для
нее брака, сегодня же сделал ей предложение.
- Браво! Так и следует поступить благородному человеку! Какой же
результат?
- Результат... стыдно и говорить. Прочтите сами, - сказал Хозаров,
подавая Варваре Александровне письмо.
- Результат обыкновенный, - сказала она, прочитав письмо. - Вот вам
отцы и матери... Как они безумно располагают счастьем дочерей: тысяча душ -
и довольно! Что им за дело, что это бедное существо может задохнуться в этом
браке? Как не быть счастливой при тысяче душах! Что за дело, что нет тысячи
первой души, которая одна только и нужна для счастья женщины? А эту любовь,
которая живет в ней, она должна умертвить ее!.. Ничего, это очень легко; все
равно что снять башмак... И что такое значит разлучить навеки два существа,
которые, может быть, созданы друг для друга?.. - На этих словах Варвара
Александровна остановилась и задумалась.
Сергей Петрович, созданный для Марьи Антоновны, в продолжение всего
этого монолога сидел, тоже задумавшись.
Долго еще Варвара Александровна говорила в том же тоне. Она на этот раз
была очень откровенна. Она рассказала историю одной молодой девушки, с
прекрасным, пылким сердцем и с умом образованным, которую родители выдали
замуж по расчету, за человека богатого, но отжившего, желчного, в котором
только и были две страсти: честолюбие и корысть, - и эта бедная девушка, как
южный цветок, пересаженный из-под родного неба на бедный свет оранжереи,
сохнет и вянет с каждым днем.
Варвара Александровна так живо рассказала эту историю, что герой мой
положительно догадался, что этот южный цветок не кто иной, как она сама.
Прощаясь с гостем, Мамилова обещалась побывать на другой день у
Ступицыных и поговорить там о нем.
Молодой человек с чувством благодарности пожал руку нового своего
друга.
В нумере своем он нашел маленькую записку от Ступицына следующего
содержания:
"Душевно благодарю вас за угощение и надеюсь, что все останется между
нами в тайне.
А.Ступицын".
Кроме того, он застал там Татьяну Ивановну.
- Сергей Петрович, что это у вас наделалось? - начала хозяйка, видимо
чем-то весьма взволнованная. - Я сегодня такой странный прием получила у
Катерины Архиповны, что просто понять не могу; меня совсем не пустили в дом
сегодня я проиграл мою лучшую надежду.
- Не понимаю вас, - сказала хозяйка.
- Потому что вы не верите в чувства мужчин, - возразил Сергей Петрович.
- Да, я и забыла: вы влюблены... Скажите, бога ради, что с вами? Мне
очень интересно узнать, как мужчины страдают от любви. Я об этом читала
только в романах, но, признаюсь, никогда не видала в жизни.
- Если вам угодно будет говорить в этом тоне, то вы, конечно, ничего не
узнаете от меня: я буду молчалив, как могила.
- Ну, не сердитесь. Я знаю, что вы лучше других, лучше многих. Вы еще
молоды. Скажите, что вас так растрогало?
- Вы знаете мои отношения к Мари Ступицыной?
- Да, знаю: она влюблена в вас!
- Может быть, но сегодня я узнал, что ее хотят выдать замуж, и знаете,
за кого? За Рожнова, которого она терпеть не может, который скорее походит
на быка, нежели на человека, и все оттого, что у него до тысячи душ.
- Но что же вы-то делаете?
- Что же мне делать? Я, любя ее и желая спасти от этого ужасного для
нее брака, сегодня же сделал ей предложение.
- Браво! Так и следует поступить благородному человеку! Какой же
результат?
- Результат... стыдно и говорить. Прочтите сами, - сказал Хозаров,
подавая Варваре Александровне письмо.
- Результат обыкновенный, - сказала она, прочитав письмо. - Вот вам
отцы и матери... Как они безумно располагают счастьем дочерей: тысяча душ -
и довольно! Что им за дело, что это бедное существо может задохнуться в этом
браке? Как не быть счастливой при тысяче душах! Что за дело, что нет тысячи
первой души, которая одна только и нужна для счастья женщины? А эту любовь,
которая живет в ней, она должна умертвить ее!.. Ничего, это очень легко; все
равно что снять башмак... И что такое значит разлучить навеки два существа,
которые, может быть, созданы друг для друга?.. - На этих словах Варвара
Александровна остановилась и задумалась.
Сергей Петрович, созданный для Марьи Антоновны, в продолжение всего
этого монолога сидел, тоже задумавшись.
Долго еще Варвара Александровна говорила в том же тоне. Она на этот раз
была очень откровенна. Она рассказала историю одной молодой девушки, с
прекрасным, пылким сердцем и с умом образованным, которую родители выдали
замуж по расчету, за человека богатого, но отжившего, желчного, в котором
только и были две страсти: честолюбие и корысть, - и эта бедная девушка, как
южный цветок, пересаженный из-под родного неба на бедный свет оранжереи,
сохнет и вянет с каждым днем.
Варвара Александровна так живо рассказала эту историю, что герой мой
положительно догадался, что этот южный цветок не кто иной, как она сама.
Прощаясь с гостем, Мамилова обещалась побывать на другой день у
Ступицыных и поговорить там о нем.
Молодой человек с чувством благодарности пожал руку нового своего
друга.
В нумере своем он нашел маленькую записку от Ступицына следующего
содержания:
"Душевно благодарю вас за угощение и надеюсь, что все останется между
нами в тайне.
А.Ступицын".
Кроме того, он застал там Татьяну Ивановну.
- Сергей Петрович, что это у вас наделалось? - начала хозяйка, видимо
чем-то весьма взволнованная. - Я сегодня такой странный прием получила у
Катерины Архиповны, что просто понять не могу; меня совсем не пустили в дом