ечал лакей. - Она меня тоже все спрашивает, скоро ли будет ваша свадьба,
а не то, говорит, у барышни есть другой жених, - как его, проклятого?
Хозаров, что ли? В которого она влюблена.
- Влюблена в Хозарова? - спросил толстяк.
- Должно быть, так, - отвечал лакей.
Рожнов тотчас же встал, в несколько минут оделся, сел в сани и очутился
у Катерины Архиповны, которая сидела у себя в комнате одна.
- То, что я предугадывал, - начал Рожнов, - случилось: Мари влюблена в
эту восковую рожу, Хозарова.
- Мари влюблена в Хозарова? Что это... с чего это пришло вам в голову?
Откуда вы почерпнули эти известия? - сказала Катерина Архиповна несколько
даже обиженным голосом.
- Не могу вам сказать, именно из каких источников почерпнул эти
сведения, но все-таки повторяю, что это верно; верно по моему собственному
наблюдению, верно и по слухам, которые до меня дошли.
- Мари влюблена... Ребенок, который еще ничего не понимает; она
влюблена? - говорила мать.
- Вот это-то мне досаднее всего, - возразил Рожнов, - как же вы,
женщина, и не понимаете другую женщину, и еще дочь свою? Хоть бы, например,
себя-то припомнили; неужели в осьмнадцать лет вы ничего не понимали?
- Она - исключение, Иван Борисыч, - перебила Катерина Архиповна, - это
необыкновенный еще ребенок; в ней до сих пор я не замечала кокетства, а если
бы вы знали, какие вещи она иногда спрашивает, так мне совестно даже
рассказывать.
- Все-таки я вам расскажу, что она влюблена. Но, впрочем, что же я вас
предостерегаю? Может быть, вам самим нравится эта наклонность?
- Вам грех это думать, Иван Борисыч. Вы очень хорошо знаете, что мое
единственное желание, чтобы Мари была вашей женой. Может быть, нет дня, в
который бы я не молила об этом бога со слезами. Я знаю, что вы сделаете ее
счастливой. Но что мне делать? Она еще так молода, что боится одной мысли
быть чьей-либо женой.
В продолжение этой речи у старухи навернулись слезы.
- Ну полноте, не огорчайтесь, - сказал толстяк, - я это сказал так...
пускай ее теперь влюбляется в кого угодно; авось, придет очередь и до меня.
- Мамаша! Записочка от Сергея Петровича, - сказала, входя в комнату
Анет и подавая матери письмо. - Камердинер их пришел и просит ответа, -
прибавила она и вышла.
Старуха и Рожнов вздрогнули; та принялась читать, но на половине письма
остановилась, побледнела как полотно и передала его Рожнову, который,
прочитав послание моего героя, тоже смутился.
Несколько минут продолжалось молчание. Старуха как будто бы не помнила
сама себя. Рожнов тоже; но, впрочем, он скоро опомнился и, взглянув
насмешливо на Катерину Архиповну, начал снова перечитывать письмо.
- Вы со вниманием ли прочли это прекрасное послание? - сказал он.
- Я еще опомниться, Иван Борисыч, не могу; этакой наглости, этакого
бесстыдства я и вообразить не могла. Мари в него влюблена! Скажите,
пожалуйста! Мари дала ему слово!
- Мари действительно в него влюблена и действительно дала ему слово, -
перебил Рожнов, - только мы-то с вами, маменька, немного поошиблись в
расчете: Мари, видно, не ребенок, и надобно полагать, что не боится выйти
замуж. Я не знаю, чему вы тут удивляетесь; но, по-моему, все это очень в
порядке вещей.
- Но, Иван Борисыч, я этого не желаю, - возразила Катерина Архиповна.
- Да, если вы не желает
а не то, говорит, у барышни есть другой жених, - как его, проклятого?
Хозаров, что ли? В которого она влюблена.
- Влюблена в Хозарова? - спросил толстяк.
- Должно быть, так, - отвечал лакей.
Рожнов тотчас же встал, в несколько минут оделся, сел в сани и очутился
у Катерины Архиповны, которая сидела у себя в комнате одна.
- То, что я предугадывал, - начал Рожнов, - случилось: Мари влюблена в
эту восковую рожу, Хозарова.
- Мари влюблена в Хозарова? Что это... с чего это пришло вам в голову?
Откуда вы почерпнули эти известия? - сказала Катерина Архиповна несколько
даже обиженным голосом.
- Не могу вам сказать, именно из каких источников почерпнул эти
сведения, но все-таки повторяю, что это верно; верно по моему собственному
наблюдению, верно и по слухам, которые до меня дошли.
- Мари влюблена... Ребенок, который еще ничего не понимает; она
влюблена? - говорила мать.
- Вот это-то мне досаднее всего, - возразил Рожнов, - как же вы,
женщина, и не понимаете другую женщину, и еще дочь свою? Хоть бы, например,
себя-то припомнили; неужели в осьмнадцать лет вы ничего не понимали?
- Она - исключение, Иван Борисыч, - перебила Катерина Архиповна, - это
необыкновенный еще ребенок; в ней до сих пор я не замечала кокетства, а если
бы вы знали, какие вещи она иногда спрашивает, так мне совестно даже
рассказывать.
- Все-таки я вам расскажу, что она влюблена. Но, впрочем, что же я вас
предостерегаю? Может быть, вам самим нравится эта наклонность?
- Вам грех это думать, Иван Борисыч. Вы очень хорошо знаете, что мое
единственное желание, чтобы Мари была вашей женой. Может быть, нет дня, в
который бы я не молила об этом бога со слезами. Я знаю, что вы сделаете ее
счастливой. Но что мне делать? Она еще так молода, что боится одной мысли
быть чьей-либо женой.
В продолжение этой речи у старухи навернулись слезы.
- Ну полноте, не огорчайтесь, - сказал толстяк, - я это сказал так...
пускай ее теперь влюбляется в кого угодно; авось, придет очередь и до меня.
- Мамаша! Записочка от Сергея Петровича, - сказала, входя в комнату
Анет и подавая матери письмо. - Камердинер их пришел и просит ответа, -
прибавила она и вышла.
Старуха и Рожнов вздрогнули; та принялась читать, но на половине письма
остановилась, побледнела как полотно и передала его Рожнову, который,
прочитав послание моего героя, тоже смутился.
Несколько минут продолжалось молчание. Старуха как будто бы не помнила
сама себя. Рожнов тоже; но, впрочем, он скоро опомнился и, взглянув
насмешливо на Катерину Архиповну, начал снова перечитывать письмо.
- Вы со вниманием ли прочли это прекрасное послание? - сказал он.
- Я еще опомниться, Иван Борисыч, не могу; этакой наглости, этакого
бесстыдства я и вообразить не могла. Мари в него влюблена! Скажите,
пожалуйста! Мари дала ему слово!
- Мари действительно в него влюблена и действительно дала ему слово, -
перебил Рожнов, - только мы-то с вами, маменька, немного поошиблись в
расчете: Мари, видно, не ребенок, и надобно полагать, что не боится выйти
замуж. Я не знаю, чему вы тут удивляетесь; но, по-моему, все это очень в
порядке вещей.
- Но, Иван Борисыч, я этого не желаю, - возразила Катерина Архиповна.
- Да, если вы не желает