которая кипит в ней?.. И вот она, разумеется,
кидается в свет и начинает утешать себя мишурными пустяками: нарядами,
балами, театрами, но разве может занять это ее ум и сердце? Она весела
только по наружности, но внутри страдает. Но этого еще мало: вы, мужья,
хотите отнять у них и эти воображаемые развлечения; вам жаль денег, которыми
вы, по всем правам, должны бы были платить за отсутствие чувств; вы,
господа, называете нас мотовками, ветреницами и оканчиваете тем, что увозите
куда-нибудь в глушь, в деревню! И тогда прощай, бедное существо - оно заживо
погребено.
- Я на это имею другой взгляд, - возразил Хозаров. - Женщины сами
скрывают свои чувства; они сами холодны или притворяются такими. Я знаю одну
девушку; она любит одного человека; он это знает верно; но до сих пор эта
девушка себя маскирует: когда он написал к ней письмо, она прочитала,
целовала даже бесчувственную бумагу, но все-таки велела в ответ сказать одно
холодное merci.
- Я не понимаю этого, - сказала Мамилова, - и думаю, что она не любит.
- Вы думаете?
- Даже уверена, потому что, когда женщина любит, она вся -
откровенность; не чувствуя сама, она выскажется во всем: во взгляде, во всех
своих поступках, даже в словах!
- Однакож это случилось!
- Не с вами ли?
- А если бы со мной?
- Жалею о вас!
- Почему?
- Потому что вас не любят.
- Может быть! По крайней мере я люблю.
- А если вы любите, так и спешите любить, не теряйте ни минуты; ищите,
старайтесь нравиться, сватайтесь, а главное - не откладывайте в дальний ящик
и женитесь. Пройдет время, вы растеряете все ваши чувства, мысли, всего
самого себя; тогда будет худо вам, а еще хуже - вашей будущей жене.
- Я могу еще любить, - возразил Хозаров.
- Может быть, вы молоды... Сколько вам лет?
- Двадцать семь.
- Да!.. Но только уж пора жениться - и очень пора!.. Пройдет год,
другой, и вы будете похожи на других. Боже мой! - продолжала хозяйка
одушевленным голосом. - Даже на самых первых порах брака какими вы бываете,
мужчины! Вам скучны ласки этого юного существа, и вот - вы начинаете
обманывать: жалуетесь на желчь, на сплин; но приезжает приятель, с которым
какие-нибудь у вас есть дела, и сейчас все проходит; откуда является
энергия, деятельность, потому что тут говорит ваша собственная корысть. Вы
всеми вашими помышлениями посвящены только вашей меркантильной жизни, а жене
остается один только труп, остов человека, без чувств, без мысли. Нашу
любовь, нашу живость, нашу даже, если хотите, болтливость вы не хотите
понять; называете это глупостями, ребячеством и на первых порах тушите огонь
страсти, который горел бы для вас, и горел всю жизнь.
- Вы говорите все это весьма справедливо про браки, которые совершаются
по расчету; но другое дело - брак по страсти.
- Но где вы возьмете в сорок лет страсти, - возразила хозяйка, - когда
уже вы в тридцать лет чувствуете, как говорят иные, разочарование? И что
такое ваше разочарование? Это не усталость души поэта, испытавшей все в
жизни; напротив, материализм, загрубелость чувств, апатия сердца - и больше
ничего!
- В отношении разочарования я совершенно с вами согласен, - сказал
Хозаров. - Это такая нелепость, которой я решительно не допускаю. -
Последние слова герой мои произнес искренне; он действительно в с
кидается в свет и начинает утешать себя мишурными пустяками: нарядами,
балами, театрами, но разве может занять это ее ум и сердце? Она весела
только по наружности, но внутри страдает. Но этого еще мало: вы, мужья,
хотите отнять у них и эти воображаемые развлечения; вам жаль денег, которыми
вы, по всем правам, должны бы были платить за отсутствие чувств; вы,
господа, называете нас мотовками, ветреницами и оканчиваете тем, что увозите
куда-нибудь в глушь, в деревню! И тогда прощай, бедное существо - оно заживо
погребено.
- Я на это имею другой взгляд, - возразил Хозаров. - Женщины сами
скрывают свои чувства; они сами холодны или притворяются такими. Я знаю одну
девушку; она любит одного человека; он это знает верно; но до сих пор эта
девушка себя маскирует: когда он написал к ней письмо, она прочитала,
целовала даже бесчувственную бумагу, но все-таки велела в ответ сказать одно
холодное merci.
- Я не понимаю этого, - сказала Мамилова, - и думаю, что она не любит.
- Вы думаете?
- Даже уверена, потому что, когда женщина любит, она вся -
откровенность; не чувствуя сама, она выскажется во всем: во взгляде, во всех
своих поступках, даже в словах!
- Однакож это случилось!
- Не с вами ли?
- А если бы со мной?
- Жалею о вас!
- Почему?
- Потому что вас не любят.
- Может быть! По крайней мере я люблю.
- А если вы любите, так и спешите любить, не теряйте ни минуты; ищите,
старайтесь нравиться, сватайтесь, а главное - не откладывайте в дальний ящик
и женитесь. Пройдет время, вы растеряете все ваши чувства, мысли, всего
самого себя; тогда будет худо вам, а еще хуже - вашей будущей жене.
- Я могу еще любить, - возразил Хозаров.
- Может быть, вы молоды... Сколько вам лет?
- Двадцать семь.
- Да!.. Но только уж пора жениться - и очень пора!.. Пройдет год,
другой, и вы будете похожи на других. Боже мой! - продолжала хозяйка
одушевленным голосом. - Даже на самых первых порах брака какими вы бываете,
мужчины! Вам скучны ласки этого юного существа, и вот - вы начинаете
обманывать: жалуетесь на желчь, на сплин; но приезжает приятель, с которым
какие-нибудь у вас есть дела, и сейчас все проходит; откуда является
энергия, деятельность, потому что тут говорит ваша собственная корысть. Вы
всеми вашими помышлениями посвящены только вашей меркантильной жизни, а жене
остается один только труп, остов человека, без чувств, без мысли. Нашу
любовь, нашу живость, нашу даже, если хотите, болтливость вы не хотите
понять; называете это глупостями, ребячеством и на первых порах тушите огонь
страсти, который горел бы для вас, и горел всю жизнь.
- Вы говорите все это весьма справедливо про браки, которые совершаются
по расчету; но другое дело - брак по страсти.
- Но где вы возьмете в сорок лет страсти, - возразила хозяйка, - когда
уже вы в тридцать лет чувствуете, как говорят иные, разочарование? И что
такое ваше разочарование? Это не усталость души поэта, испытавшей все в
жизни; напротив, материализм, загрубелость чувств, апатия сердца - и больше
ничего!
- В отношении разочарования я совершенно с вами согласен, - сказал
Хозаров. - Это такая нелепость, которой я решительно не допускаю. -
Последние слова герой мои произнес искренне; он действительно в с