л явиться, как сказал,
минута в минуту. Сусанна в это время одевалась в своей маленькой комнатке,
досадуя на себя, что согласилась на поездку с Егором Егорычем в церковь, и
думая, что это она - причина всех неприятностей, а с другой стороны, ей и
хотелось ехать, или, точнее сказать, видеть Егора Егорыча. Странно, но она
начинала ясно понимать, что этот человек как бы каждоминутно все более и
более привлекал ее к себе. Адмиральша, очень довольная отсутствием Сусанны,
сейчас же принялась шепотом, сбиваясь, не без слез, повествовать Егору
Егорычу о постигшем их семейство несчастии и, к удивлению своему, подметила,
что такое открытие нисколько не поразило ее друга.
- Я это слышал и предчувствовал! - пробормотал он.
- Слышали?.. Но каким образом и от кого? - воскликнула с ужасом
адмиральша.
- Слухом земля полнится! - проговорил Егор Егорыч, не отвечая прямо на
вопрос, и затем прямо перешел к тому плану, который он, переживя столько
мучительных чувствований и в конце концов забыв совершенно самого себя,
начертал в своем уме касательно будущей судьбы Людмилы и Ченцова.
- Прежде всего, - начал он, - этого повесу, моего племянника, надобно
развести с его женой; это и для него и для жены его будет благодеянием, и я
как-нибудь устрою это; а потом их женить с Людмилой.
- Ни за что, ни за что! - воскликнула Юлия Матвеевна, отмахиваясь даже
руками от подобного предположения. - Как это возможно, когда Валерьян
двоюродный брат Людмиле?
В этом отношении адмиральша была преисполнена неотразимого
предубеждения, помня еще с детства рассказ, как в их же роде один двоюродный
брат женился на двоюродной сестре, и в первую же ночь брака они оба от
неизвестной причины померли.
- Но вы желали же, чтобы Людмила вышла за меня, а я вам тоже родня! -
возразил ей Егор Егорыч.
- Да, батюшка, разве вы в таком близком родстве нам? - начала Юлия
Матвеевна заискивающим голосом. - Валерьян Людмиле троюродный брат, а вы
четвероюродный, да и то дядя ей!.. Бог, я думаю, различает это.
- Бог различает, но другое! - окрысился Марфин.
- Да и другое! - продолжала с упорством Юлия Матвеевна. - Для вас,
разумеется, не секрет, что Валерьян очень дурной человек, и я бы никакой
матери не посоветовала выдать за него не только дочери своей, но даже
горничной.
- Но вы забываете, - прикрикнул на нее Егор Егорыч, - что Людмила любит
Валерьяна.
- Нисколько, нисколько! - отпарировала ему смело адмиральша.
- Как нисколько?.. А сверх того, ее положение?
- Она готова вынести свое положение, но чтобы только не видеть и не
быть женой Валерьяна.
Егор Егорыч отрицательно мотал головой.
- Она вам это говорила? - спросил он почти строго.
- Говорила, - ответила с уверенностью адмиральша, искренно убежденная,
по своей недальновидности, что Людмила уж больше не любит Ченцова.
Егор Егорыч после этого умолк, тем более, что в это время вошла
Сусанна, по наружности спокойная, хотя и стыдящаяся несколько, и снова
напомнившая Егору Егорычу мадонну. Вскоре они отправились к обедне. Егор
Егорыч заехал за Сусанной в прекрасном фаэтоне и на очень бойких лошадях,
так что едва только он успел с Сусанной сесть в экипаж, как лошади рванулись
и почти что понесли. Юлия Матвеевна, все это наблюдавшая, даже вскрикнула от
испуга: считая Егора Егорыча за превос
минута в минуту. Сусанна в это время одевалась в своей маленькой комнатке,
досадуя на себя, что согласилась на поездку с Егором Егорычем в церковь, и
думая, что это она - причина всех неприятностей, а с другой стороны, ей и
хотелось ехать, или, точнее сказать, видеть Егора Егорыча. Странно, но она
начинала ясно понимать, что этот человек как бы каждоминутно все более и
более привлекал ее к себе. Адмиральша, очень довольная отсутствием Сусанны,
сейчас же принялась шепотом, сбиваясь, не без слез, повествовать Егору
Егорычу о постигшем их семейство несчастии и, к удивлению своему, подметила,
что такое открытие нисколько не поразило ее друга.
- Я это слышал и предчувствовал! - пробормотал он.
- Слышали?.. Но каким образом и от кого? - воскликнула с ужасом
адмиральша.
- Слухом земля полнится! - проговорил Егор Егорыч, не отвечая прямо на
вопрос, и затем прямо перешел к тому плану, который он, переживя столько
мучительных чувствований и в конце концов забыв совершенно самого себя,
начертал в своем уме касательно будущей судьбы Людмилы и Ченцова.
- Прежде всего, - начал он, - этого повесу, моего племянника, надобно
развести с его женой; это и для него и для жены его будет благодеянием, и я
как-нибудь устрою это; а потом их женить с Людмилой.
- Ни за что, ни за что! - воскликнула Юлия Матвеевна, отмахиваясь даже
руками от подобного предположения. - Как это возможно, когда Валерьян
двоюродный брат Людмиле?
В этом отношении адмиральша была преисполнена неотразимого
предубеждения, помня еще с детства рассказ, как в их же роде один двоюродный
брат женился на двоюродной сестре, и в первую же ночь брака они оба от
неизвестной причины померли.
- Но вы желали же, чтобы Людмила вышла за меня, а я вам тоже родня! -
возразил ей Егор Егорыч.
- Да, батюшка, разве вы в таком близком родстве нам? - начала Юлия
Матвеевна заискивающим голосом. - Валерьян Людмиле троюродный брат, а вы
четвероюродный, да и то дядя ей!.. Бог, я думаю, различает это.
- Бог различает, но другое! - окрысился Марфин.
- Да и другое! - продолжала с упорством Юлия Матвеевна. - Для вас,
разумеется, не секрет, что Валерьян очень дурной человек, и я бы никакой
матери не посоветовала выдать за него не только дочери своей, но даже
горничной.
- Но вы забываете, - прикрикнул на нее Егор Егорыч, - что Людмила любит
Валерьяна.
- Нисколько, нисколько! - отпарировала ему смело адмиральша.
- Как нисколько?.. А сверх того, ее положение?
- Она готова вынести свое положение, но чтобы только не видеть и не
быть женой Валерьяна.
Егор Егорыч отрицательно мотал головой.
- Она вам это говорила? - спросил он почти строго.
- Говорила, - ответила с уверенностью адмиральша, искренно убежденная,
по своей недальновидности, что Людмила уж больше не любит Ченцова.
Егор Егорыч после этого умолк, тем более, что в это время вошла
Сусанна, по наружности спокойная, хотя и стыдящаяся несколько, и снова
напомнившая Егору Егорычу мадонну. Вскоре они отправились к обедне. Егор
Егорыч заехал за Сусанной в прекрасном фаэтоне и на очень бойких лошадях,
так что едва только он успел с Сусанной сесть в экипаж, как лошади рванулись
и почти что понесли. Юлия Матвеевна, все это наблюдавшая, даже вскрикнула от
испуга: считая Егора Егорыча за превос