янам моим,
на которых у меня числится недоимка, они денег на руки не выдавали, а
вручали бы их вам; если же подрядчики не сделают того, вы не выдавайте
недоимщикам паспортов.
В прежнее время обыкновенно Крапчик порол жестоко крестьян, которые не
доплачивали ему оброка; но ныне, имея в виду все-таки висевшую над губернией
ревизию, решился действовать более законным путем.
- Это легко сделать!.. Недоимку соберу... - произнес самонадеянно
молодой человек.
- Итак, вы завтра же можете и ехать! - заключил Крапчик.
- Если прикажете, завтра же поеду, - сказал покорным тоном молодой
человек и, получив на билет приказа общественного призрения от Крапчика
расписку, ушел, а на другой день и совсем уехал в имение.
На третьей неделе поста, именно вскоре после того, как Крапчик
поссорился с дочерью, новый его управляющий прислал ему совершенно грамотное
и весьма почтительное донесение, пересыпанное фразами: ваше
превосходительство, по приказанию вашего превосходительства, как благоугодно
будет вашему превосходительству. В донесении этом управляющий прежде всего
объяснил, что недоимка с крестьян им почти вся собрана, а затем следовало
довольно неприятное известие, что на днях, по чьему-то безымянному доносу, к
ним в имение приезжала земская полиция, в сопровождении сенаторского
чиновника, делать дознания о злоупотреблениях будто бы господином Крапчиком
помещичьей власти, но что он, управляющий, водя крестьян к допросам, строго
воспрещал им что-либо показывать на господина, угрожая, в противном случае,
ссылкою на поселение, и что вследствие этого никто из крестьян ничего не
показал в подтверждение доноса.
За все это Крапчик, конечно, прежде всего поблагодарил бога и похвалил
мысленно распорядительность своего управляющего; но новая выходка сенатора
против него, - и выходка столь враждебная, - взбесила его донельзя, так что
Крапчик, не медля ни минуты, облекся в мундир, звезду, ленту, во все свои
кресты и медали, и поехал к его сиятельству объясниться. Войдя с апломбом в
залу сенатора, он громогласно объявил дежурному чиновнику, что он губернский
предводитель Крапчик и имеет надобность видеть графа. Вежливый чиновник на
первых порах пошел было проворно в кабинет сенатора; но, возвратясь оттуда
гораздо уже медленнее, сказал Крапчику, что граф болен и не может принять
его.
- Но я приехал по экстренному делу и готов видеть графа даже в постели!
- настаивал Крапчик.
Чиновник опять ушел в кабинет, где произошла несколько даже комическая
сцена: граф, видимо, бывший совершенно здоров, но в то же время чрезвычайно
расстроенный и недовольный, когда дежурный чиновник доложил ему о новом
требовании Крапчика принять его, обратился почти с запальчивостью к
стоявшему перед ним навытяжке правителю дел:
- Вот плоды, которые мы пожинаем по поводу последнего распоряжения, -
вот они!
- Ваше сиятельство, мы должны были сделать это распоряжение! - сказал
тот, не поднимая своих опущенных глаз.
- А если должны, так вы и ступайте объясняться с господином Крапчиком,
а я не намерен себя мучить, никак!..
- Я готов объясниться! - отвечал правитель дел.
- Прошу вас! - проговорил сенатор и нервно понюхал табаку из осыпанной
брильянтами табакерки.
Дело в имении Крапчика было чисто измышлено Звездкиным, который, явно
уже действуя заодно с m-me Клавской
на которых у меня числится недоимка, они денег на руки не выдавали, а
вручали бы их вам; если же подрядчики не сделают того, вы не выдавайте
недоимщикам паспортов.
В прежнее время обыкновенно Крапчик порол жестоко крестьян, которые не
доплачивали ему оброка; но ныне, имея в виду все-таки висевшую над губернией
ревизию, решился действовать более законным путем.
- Это легко сделать!.. Недоимку соберу... - произнес самонадеянно
молодой человек.
- Итак, вы завтра же можете и ехать! - заключил Крапчик.
- Если прикажете, завтра же поеду, - сказал покорным тоном молодой
человек и, получив на билет приказа общественного призрения от Крапчика
расписку, ушел, а на другой день и совсем уехал в имение.
На третьей неделе поста, именно вскоре после того, как Крапчик
поссорился с дочерью, новый его управляющий прислал ему совершенно грамотное
и весьма почтительное донесение, пересыпанное фразами: ваше
превосходительство, по приказанию вашего превосходительства, как благоугодно
будет вашему превосходительству. В донесении этом управляющий прежде всего
объяснил, что недоимка с крестьян им почти вся собрана, а затем следовало
довольно неприятное известие, что на днях, по чьему-то безымянному доносу, к
ним в имение приезжала земская полиция, в сопровождении сенаторского
чиновника, делать дознания о злоупотреблениях будто бы господином Крапчиком
помещичьей власти, но что он, управляющий, водя крестьян к допросам, строго
воспрещал им что-либо показывать на господина, угрожая, в противном случае,
ссылкою на поселение, и что вследствие этого никто из крестьян ничего не
показал в подтверждение доноса.
За все это Крапчик, конечно, прежде всего поблагодарил бога и похвалил
мысленно распорядительность своего управляющего; но новая выходка сенатора
против него, - и выходка столь враждебная, - взбесила его донельзя, так что
Крапчик, не медля ни минуты, облекся в мундир, звезду, ленту, во все свои
кресты и медали, и поехал к его сиятельству объясниться. Войдя с апломбом в
залу сенатора, он громогласно объявил дежурному чиновнику, что он губернский
предводитель Крапчик и имеет надобность видеть графа. Вежливый чиновник на
первых порах пошел было проворно в кабинет сенатора; но, возвратясь оттуда
гораздо уже медленнее, сказал Крапчику, что граф болен и не может принять
его.
- Но я приехал по экстренному делу и готов видеть графа даже в постели!
- настаивал Крапчик.
Чиновник опять ушел в кабинет, где произошла несколько даже комическая
сцена: граф, видимо, бывший совершенно здоров, но в то же время чрезвычайно
расстроенный и недовольный, когда дежурный чиновник доложил ему о новом
требовании Крапчика принять его, обратился почти с запальчивостью к
стоявшему перед ним навытяжке правителю дел:
- Вот плоды, которые мы пожинаем по поводу последнего распоряжения, -
вот они!
- Ваше сиятельство, мы должны были сделать это распоряжение! - сказал
тот, не поднимая своих опущенных глаз.
- А если должны, так вы и ступайте объясняться с господином Крапчиком,
а я не намерен себя мучить, никак!..
- Я готов объясниться! - отвечал правитель дел.
- Прошу вас! - проговорил сенатор и нервно понюхал табаку из осыпанной
брильянтами табакерки.
Дело в имении Крапчика было чисто измышлено Звездкиным, который, явно
уже действуя заодно с m-me Клавской