е! - переменил, вследствие этого, свое приказание Егор
Егорыч.
- Ну, что вы, здоровы? - спрашивал Сверстов, смотря с какой-то
радостной нежностью на своего учителя.
- Здоров, - отвечал Егор Егорыч не вдруг.
- Духом бодры?
- Нет, не бодр, напротив: уныл!
- Вот это скверно! - заключил Сверстов.
Тут gnadige Frau сочла нужным сказать несколько слов от себя Егору
Егорычу, в которых не совсем складно выразила, что хотя она ему очень мало
знакома, но приехала с мужем, потому что не расставаться же ей было с ним, и
что теперь все ее старания будут направлены на то, чтобы нисколько и ничем
не обременить великодушного хозяина и быть для него хоть чем-нибудь
полезною.
- Oh, madame, de grace!.. Soyez tranquille; quant a moi, je suis bien
heureux de vous posseder chez moi!* - забормотал уж по-французски Марфин,
сконфуженный донельзя щепетильностью gnadige Frau.
______________
* О, мадам, помилуйте!.. Будьте спокойны; что касается меня, я весьма
счастлив видеть вас у себя! (франц.).
- Не ври, жена, не ври! - прикрикнул на ту Сверстов.
Но gnadige Frau, конечно, этого не испугалась и в душе одобряла себя,
что на первых же порах она высказала мучившую ее мысль.
- Подано кушанье! - проговорила в дверях старая и толстая женщина,
Марья Фаддеевна, бывшая ключницей в доме.
- Ну-с, - сказал Егор Егорыч, вставая и предлагая gnadige Frau руку,
чтобы вести ее к столу, чем та окончательно осталась довольною.
За ужином Егор Егорыч по своему обыкновению, а gnadige Frau от
усталости - ничего почти не ели, но зато Сверстов все ел и все выпил, что
было на столе, и, одушевляемый радостью свидания с другом, был совершенно не
утомлен и нисколько не опьянел. Gnadige Frau скоро поняла, что мужу ее и
Егору Егорычу желалось остаться вдвоем, чтобы побеседовать пооткровеннее, а
потому, ссылаясь на то, что ей спать очень хочется, она попросила у хозяина
позволения удалиться в свою комнату.
- Oh, madame, je vous prie!* - забормотал тот снова по-французски: с
дамами Егор Егорыч мог говорить только или на светском языке галлов, или в
масонском духе.
______________
* О, мадам, прошу вас! (франц.).
Gnadige Frau пошла не без величия, и когда в коридоре ее встретили и
пошли провожать четыре горничные, она посмотрела на них с некоторым
удивлением: все они были расфранченные, молодые и красивые. Это gnadige Frau
не понравилось, и она даже заподозрила тут Егора Егорыча кое в чем, так как
знала множество примеров, что русские помещики, сколько на вид ни казались
они добрыми и благородными, но с своими крепостными горничными часто бывают
в неприличных и гадких отношениях. С удалением gnadige Frau друзья тоже
удалились в спальню Егора Егорыча. Здесь мне кажется возможным сказать
несколько слов об этой комнате; она была хоть и довольно большая, но
совершенно не походила на масонскую спальню Крапчика; единственными
украшениями этой комнаты служили: прекрасный портрет английского поэта
Эдуарда Юнга{99}, написанный с него в его молодости и представлявший
мистического поэта с длинными волосами, со склоненною несколько набок
печальною головою, с простертыми на колена руками, персты коих были вложены
один между другого.
- Отчего вы не бодры духом? - заговорил Сверстов.
Егор Егорыч несколько времени думал, как
Егорыч.
- Ну, что вы, здоровы? - спрашивал Сверстов, смотря с какой-то
радостной нежностью на своего учителя.
- Здоров, - отвечал Егор Егорыч не вдруг.
- Духом бодры?
- Нет, не бодр, напротив: уныл!
- Вот это скверно! - заключил Сверстов.
Тут gnadige Frau сочла нужным сказать несколько слов от себя Егору
Егорычу, в которых не совсем складно выразила, что хотя она ему очень мало
знакома, но приехала с мужем, потому что не расставаться же ей было с ним, и
что теперь все ее старания будут направлены на то, чтобы нисколько и ничем
не обременить великодушного хозяина и быть для него хоть чем-нибудь
полезною.
- Oh, madame, de grace!.. Soyez tranquille; quant a moi, je suis bien
heureux de vous posseder chez moi!* - забормотал уж по-французски Марфин,
сконфуженный донельзя щепетильностью gnadige Frau.
______________
* О, мадам, помилуйте!.. Будьте спокойны; что касается меня, я весьма
счастлив видеть вас у себя! (франц.).
- Не ври, жена, не ври! - прикрикнул на ту Сверстов.
Но gnadige Frau, конечно, этого не испугалась и в душе одобряла себя,
что на первых же порах она высказала мучившую ее мысль.
- Подано кушанье! - проговорила в дверях старая и толстая женщина,
Марья Фаддеевна, бывшая ключницей в доме.
- Ну-с, - сказал Егор Егорыч, вставая и предлагая gnadige Frau руку,
чтобы вести ее к столу, чем та окончательно осталась довольною.
За ужином Егор Егорыч по своему обыкновению, а gnadige Frau от
усталости - ничего почти не ели, но зато Сверстов все ел и все выпил, что
было на столе, и, одушевляемый радостью свидания с другом, был совершенно не
утомлен и нисколько не опьянел. Gnadige Frau скоро поняла, что мужу ее и
Егору Егорычу желалось остаться вдвоем, чтобы побеседовать пооткровеннее, а
потому, ссылаясь на то, что ей спать очень хочется, она попросила у хозяина
позволения удалиться в свою комнату.
- Oh, madame, je vous prie!* - забормотал тот снова по-французски: с
дамами Егор Егорыч мог говорить только или на светском языке галлов, или в
масонском духе.
______________
* О, мадам, прошу вас! (франц.).
Gnadige Frau пошла не без величия, и когда в коридоре ее встретили и
пошли провожать четыре горничные, она посмотрела на них с некоторым
удивлением: все они были расфранченные, молодые и красивые. Это gnadige Frau
не понравилось, и она даже заподозрила тут Егора Егорыча кое в чем, так как
знала множество примеров, что русские помещики, сколько на вид ни казались
они добрыми и благородными, но с своими крепостными горничными часто бывают
в неприличных и гадких отношениях. С удалением gnadige Frau друзья тоже
удалились в спальню Егора Егорыча. Здесь мне кажется возможным сказать
несколько слов об этой комнате; она была хоть и довольно большая, но
совершенно не походила на масонскую спальню Крапчика; единственными
украшениями этой комнаты служили: прекрасный портрет английского поэта
Эдуарда Юнга{99}, написанный с него в его молодости и представлявший
мистического поэта с длинными волосами, со склоненною несколько набок
печальною головою, с простертыми на колена руками, персты коих были вложены
один между другого.
- Отчего вы не бодры духом? - заговорил Сверстов.
Егор Егорыч несколько времени думал, как