пы... в наставники...
устроить себе церковь по собственному вкусу.
Крапчик не совсем понимал и не догадывался, что хочет сказать Евгений,
и потому молчал.
- А разве ваше масонство не то же самое? - спросил тот уже прямо.
Губернского предводителя даже подало при этом несколько назад.
- Ваше преосвященство, что же общего между нами и хлыстами? - сказал он
почти обиженным голосом.
- Общее - устроить себе свою религию и мораль... В сознании людей
существует известное число великих истин, которые и уподобьте вы в вашем
воображении цветным, прозрачным камешкам калейдоскопа. Вам известен этот
инструмент?
Крапчик, думая, что калейдоскоп что-нибудь очень ученое, отвечал
откровенно:
- Нет!
- Я вам покажу его!
И Евгений с живостью встал и вынес из кабинета своего довольно большой
калейдоскоп.
- Глядите в это стеклышко трубки!
Губернский предводитель стал глядеть в показанное ему стекло
калейдоскопа.
- Что вы видите? - спросил его Евгений.
- Звезду какую-то! - сказал Крапчик.
- Поверните трубку!
Крапчик повернул.
- Что перед вами?
- Какой-то четвероугольник!
- Мрачный или светлый?
- Мрачный!
- Поверните еще!..
Крапчик повернул и уж сам воскликнул:
- А это уж крест какой-то и очень красивый... Похож несколько на наш
георгиевский крест!
- Так и с великими истинами! - продолжал Евгений, уже снова усаживаясь
на диван. - Если вы знакомы с историей религий, сект, философских систем,
политических и государственных устройств, то можете заметить, что эти
прирожденные человечеству великие идеи только изменяются в своих сочетаниях,
но число их остается одинаким, и ни единого нового камешка не прибавляется,
и эти камешки являются то в фигурах мрачных и таинственных, - какова религия
индийская, - то в ясных и красивых, - как вера греков, - то в нескладных и
исковерканных представлениях разных наших иноверцев.
Крапчик, совершенно неспособный понимать отвлеченные сравнения, но не
желая обнаружить этого перед архиереем, измыслил спросить того:
- Но отчего, ваше преосвященство, происходил этот маленький шум и
треск, когда я повертывал трубку?
Евгений слегка улыбнулся и ответил:
- От движения камешков, от перемены их сочетаний... В истории, при
изменении этих сочетаний, происходит еще больший шум, грохот, разгром...
Кажется, как будто бы весь мир должен рухнуть!
Крапчик опять-таки ничего не понял из слов владыки и прибегнул к
обычной своей фразе: "Если так, то конечно!", а потом, подумав немного,
присовокупил:
- А я вот в приятной беседе с вами и забыл о главной своей просьбе: я-с
на днях получил от сенатора бумагу с жалобой на меня вот этого самого хлыста
Ермолаева, о котором я докладывал вашему преосвященству, и в жалобе этой
упомянуты и вы.
Проговорив это, Крапчик проворно вынул из кармана жалобу Ермолаева и
подал ее владыке, которую тот, не прибегая к очкам, стал читать вслух:
- "Три года я, ваше высокосиятельство, нахожусь в заключении токмо по
питаемой злобе на меня франмасонов, губернского предводителя Крапчика и
нашего уездного почтмейстера, а равно как и архиерея здешней епархии,
преосвященного владыки Евгения. Еще с 1825 году, когда я работал по моему
малярному мастерству в казармах гвардейского экипажа и донес тогдашнему
санкт-петер
устроить себе церковь по собственному вкусу.
Крапчик не совсем понимал и не догадывался, что хочет сказать Евгений,
и потому молчал.
- А разве ваше масонство не то же самое? - спросил тот уже прямо.
Губернского предводителя даже подало при этом несколько назад.
- Ваше преосвященство, что же общего между нами и хлыстами? - сказал он
почти обиженным голосом.
- Общее - устроить себе свою религию и мораль... В сознании людей
существует известное число великих истин, которые и уподобьте вы в вашем
воображении цветным, прозрачным камешкам калейдоскопа. Вам известен этот
инструмент?
Крапчик, думая, что калейдоскоп что-нибудь очень ученое, отвечал
откровенно:
- Нет!
- Я вам покажу его!
И Евгений с живостью встал и вынес из кабинета своего довольно большой
калейдоскоп.
- Глядите в это стеклышко трубки!
Губернский предводитель стал глядеть в показанное ему стекло
калейдоскопа.
- Что вы видите? - спросил его Евгений.
- Звезду какую-то! - сказал Крапчик.
- Поверните трубку!
Крапчик повернул.
- Что перед вами?
- Какой-то четвероугольник!
- Мрачный или светлый?
- Мрачный!
- Поверните еще!..
Крапчик повернул и уж сам воскликнул:
- А это уж крест какой-то и очень красивый... Похож несколько на наш
георгиевский крест!
- Так и с великими истинами! - продолжал Евгений, уже снова усаживаясь
на диван. - Если вы знакомы с историей религий, сект, философских систем,
политических и государственных устройств, то можете заметить, что эти
прирожденные человечеству великие идеи только изменяются в своих сочетаниях,
но число их остается одинаким, и ни единого нового камешка не прибавляется,
и эти камешки являются то в фигурах мрачных и таинственных, - какова религия
индийская, - то в ясных и красивых, - как вера греков, - то в нескладных и
исковерканных представлениях разных наших иноверцев.
Крапчик, совершенно неспособный понимать отвлеченные сравнения, но не
желая обнаружить этого перед архиереем, измыслил спросить того:
- Но отчего, ваше преосвященство, происходил этот маленький шум и
треск, когда я повертывал трубку?
Евгений слегка улыбнулся и ответил:
- От движения камешков, от перемены их сочетаний... В истории, при
изменении этих сочетаний, происходит еще больший шум, грохот, разгром...
Кажется, как будто бы весь мир должен рухнуть!
Крапчик опять-таки ничего не понял из слов владыки и прибегнул к
обычной своей фразе: "Если так, то конечно!", а потом, подумав немного,
присовокупил:
- А я вот в приятной беседе с вами и забыл о главной своей просьбе: я-с
на днях получил от сенатора бумагу с жалобой на меня вот этого самого хлыста
Ермолаева, о котором я докладывал вашему преосвященству, и в жалобе этой
упомянуты и вы.
Проговорив это, Крапчик проворно вынул из кармана жалобу Ермолаева и
подал ее владыке, которую тот, не прибегая к очкам, стал читать вслух:
- "Три года я, ваше высокосиятельство, нахожусь в заключении токмо по
питаемой злобе на меня франмасонов, губернского предводителя Крапчика и
нашего уездного почтмейстера, а равно как и архиерея здешней епархии,
преосвященного владыки Евгения. Еще с 1825 году, когда я работал по моему
малярному мастерству в казармах гвардейского экипажа и донес тогдашнему
санкт-петер