Станиславовне и напомнил ей, что она танцует с ним сей танец. Пани Вибель не
совсем торопливо подала ему руку и по окончании тура заметно желала занять
прежнее место, но когда Аггей Никитич подвел ее к дивану, то камер-юнкер с
явным умыслом подставил ему ногу, что почувствовав, Аггей Никитич с такою
силою отшвырнул своей ногой сухопарую лутошку своего противника, что тот
чуть не слетел с дивана и грозно воскликнул:
- Monsieur!
- Pardon! - ответил на это небрежно Аггей Никитич и присовокупил пани
Вибель по-польски: - То быдло, недосыць, же ноги подставя, але и сам сиен
еще обража*.
______________
* Эта скотина ноги подставляет, да еще сам потом кричит (Прим.
автора.).
Пани ужасно сконфузилась.
- Нерозумем, цо пан муви*, - сказала она.
______________
* Я не понимаю, что вы говорите (Прим. автора.).
- А то мувен, же прошен панион сионсць не на канапен, а то кржесло!* -
почти приказал ей Аггей Никитич.
______________
* Я говорю, чтобы вы изволили сесть не на диван, а на это кресло!
(Прим. автора.).
Пани Вибель повиновалась, но, видимо, надулась.
После мазурки вплоть до ужина, без которого хозяева никого из гостей
своих не хотели пустить домой, Марьей Станиславовной завладел откупщик и
стал объяснять ей, что вот жена его столь счастлива, что была с визитом у
пани, но что он не смеет себе позволить этого.
- Отчего ж? - спросила она его.
- Потому что я уже старик и боюсь вам быть скучным.
- О, нет, пожилых мужчин я люблю больше, чем мальчиков молодых!
- Мы это отчасти знаем, - произнес откупщик и, таинственно
усмехнувшись, взглянул на стоявшего в дверях Аггея Никитича, который если не
прислушивался к их разговору, то все-таки смотрел на них.
- Отчего вы сегодня не дирижировали своим оркестром? - спросила вдруг
пани Вибель.
- Ах, я занят сегодня другим! - произнес откупщик.
- Да, вы заняты другим!.. - повторила протяжно его слова пани Вибель;
но что такое это было другое, она не спросила откупщика, а, взглянув только
не без значения на него, встала с своего места и подошла к Аггею Никитичу.
Здесь я не могу пройти молчанием странную участь Марьи Станиславовны.
Кажется, еще с четырнадцатилетнего возраста ее все почти мужчины, знавшие
молоденькую панну, считали каким-то правом для себя ухаживать за нею. И
Марья Станиславовна от этого ухаживания чувствовала великое удовольствие.
Аггей Никитич совершенно не подозревал этой черты в ней.
Торжество Николина дня заключилось, наконец, тем, что Екатерина
Петровна пригласила к себе в Синьково все общество приехать в будущую среду
на обед.
Вследствие такого приглашения для пани Вибель возник вопрос, как и с
кем ей доехать до Синькова. Ехать одной - не на чем. Отправиться с Аггеем
Никитичем - это значило прямо указать всем на ее отношения к нему; так что
на другой день, когда Аггей Никитич пришел к ней, она стала с ним
советоваться, как лучше поступить. Аггей Никитич, с своей стороны, тоже
находил совершенно неприличным ехать ей в его экипаже и придумал было нанять
для Марьи Станиславовны особую тройку; но и то было как-то странно. К
счастию, однако, все эти затруднения устранил откупщик, приехавший к пани
Вибель с визитом и первым же делом спросивший ее, будет ли она у m-me
Тулузовой.
- Непременно была бы