ггею
Никитичу и застала его собирающимся идти к ней.
Увидев так неожиданно явившуюся пани, он даже испугался.
- Не случилось ли чего-нибудь? - спросил он.
- Случилось, и случилось очень важное; садись и слушай! - отвечала
задыхающимся от быстрой ходьбы голосом пани Вибель. - Сегодня у меня была
откупщица с визитом.
- Откупщица? - переспросил Аггей Никитич, вытаращив даже от удивления
глаза.
- Да, приезжала звать на свои балы. Я непременно хочу бывать на этих
балах, и мне необходимо сделать себе туалет, но у меня денег нет. Душка,
достань мне их, займи хоть где-нибудь для меня! Я чувствую, что глупо, гадко
поступаю, беря у тебя деньги...
- Как тебе не совестно это говорить? - перебил ее Аггей Никитич. - Что
ж тут дурного, что молодая женщина желает выезжать в свет и быть там
прилично одетою? Я тебе достану денег и принесу их завтра же.
- Достань, татко! - воскликнула еще раз пани Вибель.
Разъехавшись с мужем, она стала Аггея Никитича называть "таткой".
- Достану! - повторил он, решившись на этот раз взять у
приходо-расходчика жалованье вперед, что сделать ему было, по-видимому,
весьма нелегко, потому что, идя поутру в суд, Аггей Никитич всю дорогу
как-то тяжело дышал, и по крайней мере до половины присутствия у него
недоставало духу позвать к себе приходо-расходчика; наконец, когда тот сам
случайно зашел в присутственную камеру, то Аггей Никитич воспользовался сим
случаем и воззвал к нему каким-то глухим тоном:
- Спиридон Максимыч!
- Что прикажете-с? - отозвался тот.
- А что, вы не можете ли дать мне жалованье вперед и квартирные? -
продолжал Аггей Никитич тем же тоном.
- Жалованье можно-с, но квартирные и столовые вы уж получили, -
объяснил приходо-расходчик.
- Это я знаю; однако все-таки не можете ли вы ссудить меня?
Аггей Никитич, кажется, немножко рассчитывал, не предложит ли
приходо-расходчик ссудить ему из своего кармана.
- Из переходящих сумм это очень легко, - пояснил тот.
- Из чужих-то денег? Нет-с, я этого не желаю.
- Что ж за важность? Прежние исправники всегда и по скольку еще из
переходящих сумм брали вперед.
- Ну, это их дело, а я этого не хочу! Принесите пока только жалованье!
Приходо-расходчик принес жалованье, но - увы! - его не хватило бы на
три волана к платью пани Вибель, так что Аггей Никитич предпринял другое
решение: он вознамерился продать свою пару лошадей. Тогда, конечно, ему не
на чем будет ездить в уезд для производства дел. "Ну и черт их дери! -
подумал почти с ожесточением Аггей Никитич. - Стану командировать на эти
дела заседателя".
Из всего этого читатель видит, как мой мечтатель все ниже и ниже
спускался в смысле служебного долга; но этим еще не ограничилось: Аггей
Никитич в этот же день по этому пути так шагнул, что сам потом не мог дать
себе в том ясного отчета. Случилось это... Впрочем, представим все лучше в
образах: в три часа Аггей Никитич сбирается идти продавать свою пару
лошадей, и вдруг перед его домом остановилась тоже пара, но только
внушительнейшая, в сбруе с серебряным набором, запряженная во
внушительнейшие сани, в которых сидел откупщик во внушительнейшей бекеше и
старавшийся придать своей физиономии внушительнейшее выражение. Войдя к
Аггею Никитичу, Рамзаев начал с тако
Никитичу и застала его собирающимся идти к ней.
Увидев так неожиданно явившуюся пани, он даже испугался.
- Не случилось ли чего-нибудь? - спросил он.
- Случилось, и случилось очень важное; садись и слушай! - отвечала
задыхающимся от быстрой ходьбы голосом пани Вибель. - Сегодня у меня была
откупщица с визитом.
- Откупщица? - переспросил Аггей Никитич, вытаращив даже от удивления
глаза.
- Да, приезжала звать на свои балы. Я непременно хочу бывать на этих
балах, и мне необходимо сделать себе туалет, но у меня денег нет. Душка,
достань мне их, займи хоть где-нибудь для меня! Я чувствую, что глупо, гадко
поступаю, беря у тебя деньги...
- Как тебе не совестно это говорить? - перебил ее Аггей Никитич. - Что
ж тут дурного, что молодая женщина желает выезжать в свет и быть там
прилично одетою? Я тебе достану денег и принесу их завтра же.
- Достань, татко! - воскликнула еще раз пани Вибель.
Разъехавшись с мужем, она стала Аггея Никитича называть "таткой".
- Достану! - повторил он, решившись на этот раз взять у
приходо-расходчика жалованье вперед, что сделать ему было, по-видимому,
весьма нелегко, потому что, идя поутру в суд, Аггей Никитич всю дорогу
как-то тяжело дышал, и по крайней мере до половины присутствия у него
недоставало духу позвать к себе приходо-расходчика; наконец, когда тот сам
случайно зашел в присутственную камеру, то Аггей Никитич воспользовался сим
случаем и воззвал к нему каким-то глухим тоном:
- Спиридон Максимыч!
- Что прикажете-с? - отозвался тот.
- А что, вы не можете ли дать мне жалованье вперед и квартирные? -
продолжал Аггей Никитич тем же тоном.
- Жалованье можно-с, но квартирные и столовые вы уж получили, -
объяснил приходо-расходчик.
- Это я знаю; однако все-таки не можете ли вы ссудить меня?
Аггей Никитич, кажется, немножко рассчитывал, не предложит ли
приходо-расходчик ссудить ему из своего кармана.
- Из переходящих сумм это очень легко, - пояснил тот.
- Из чужих-то денег? Нет-с, я этого не желаю.
- Что ж за важность? Прежние исправники всегда и по скольку еще из
переходящих сумм брали вперед.
- Ну, это их дело, а я этого не хочу! Принесите пока только жалованье!
Приходо-расходчик принес жалованье, но - увы! - его не хватило бы на
три волана к платью пани Вибель, так что Аггей Никитич предпринял другое
решение: он вознамерился продать свою пару лошадей. Тогда, конечно, ему не
на чем будет ездить в уезд для производства дел. "Ну и черт их дери! -
подумал почти с ожесточением Аггей Никитич. - Стану командировать на эти
дела заседателя".
Из всего этого читатель видит, как мой мечтатель все ниже и ниже
спускался в смысле служебного долга; но этим еще не ограничилось: Аггей
Никитич в этот же день по этому пути так шагнул, что сам потом не мог дать
себе в том ясного отчета. Случилось это... Впрочем, представим все лучше в
образах: в три часа Аггей Никитич сбирается идти продавать свою пару
лошадей, и вдруг перед его домом остановилась тоже пара, но только
внушительнейшая, в сбруе с серебряным набором, запряженная во
внушительнейшие сани, в которых сидел откупщик во внушительнейшей бекеше и
старавшийся придать своей физиономии внушительнейшее выражение. Войдя к
Аггею Никитичу, Рамзаев начал с тако