Решительно не видал, - отвечал Сверстов, - хотя, может быть, есть у
них такие, и очень вероятно, что в единого из сих втюрилась Сусанна
Николаевна, ибо что там ни говорите, а Егор Егорыч старше своей супруги на
тридцать лет!
- Ты меня совершенно не понимаешь! - перебила мужа с явным
неудовольствием gnadige Frau. - Я подозреваю только, не повлиял ли на
Сусанну Николаевну кто-нибудь из ученых и не отвратил ли ее от масонства;
вот что мучит ее теперь...
Сверстов при этом развел только в недоумении руками.
* * *
Пока происходил у них этот спор, Егор Егорыч в отличнейшем расположении
духа и с палкою в руке шел по замерзшей дорожке к отцу Василию для передачи
ему весьма радостного известия. Дело в том состояло, что Сверстов когда
приехал в Москву, то по строгому наказу от супруги рассказал Егору Егорычу
под величайшим секретом, что отец Василий, огорченный неудачею, которая
постигла его историю масонства, начал опять пить. Егора Егорыча до глубины
души это опечалило, и он, желая хоть чем-нибудь утешить отца Василия, еще из
Москвы при красноречивом и длинном письме послал преосвященному Евгению
сказанную историю, прося просвещенного пастыря прочесть оную sine ira et
studio*, а свое мнение сообщить при личном свидании, когда Егор Егорыч
явится к нему сам по возвращении из Москвы. Подготовив таким образом почву,
Егор Егорыч, приехав в свой родной губернский город, в тот же день полетел в
Крестовоздвиженский монастырь. Преосвященный, благословляя и пожимая руку
Егора Егорыча, с первых же слов сказал ему:
______________
* без гнева и предубеждения (лат.).
- Как я вам благодарен, что вы познакомили меня с прекрасным
произведением отца Василия, тем более, что он, как узнаю я по его фамилии,
товарищ мне по академии.
- Так вы и поймите, владыко! - подхватил Егор Егорыч. - Вы теперь в
почестях великих, а он - бедный протопоп, живущий у меня на руге...
И затем Егор Егорыч со свойственной ему энергией принялся в ярких
красках описывать многострадальную, по его выражению, жизнь отца Василия.
- Но как же ему давно было не обратиться ко мне? - сказал с некоторым
укором преосвященный.
- Не смел, потому что масон.
- Все-таки странно! - произнес владыко, и при этом у него на губах
пробежала такая усмешка, которою он как бы дополнял: "Что такое ныне значит
масонство?.. Пустая фраза без всякого содержания!". Но вслух он проговорил:
- Хоть отец Василий и не хотел обратиться ко мне, но прошу вас заверить его,
что я, из уважения к его учености, а также в память нашего товарищества,
считаю непременным долгом для себя повысить его.
По приезде в Кузьмищево Егор Егорыч ничего не сказал об этом свидании с
архиереем ни у себя в семье, ни отцу Василию из опасения, что из всех этих
обещаний владыки, пожалуй, ничего не выйдет; но Евгений, однако, исполнил,
что сказал, и Егор Егорыч получил от него письмо, которым преосвященный
просил от его имени предложить отцу Василию место ключаря при кафедральном
губернском соборе, а также и должность профессора церковной истории в
семинарии.
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес в настоящую минуту к отцу
Василию, которого, к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим;
кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то зеленоватые г
них такие, и очень вероятно, что в единого из сих втюрилась Сусанна
Николаевна, ибо что там ни говорите, а Егор Егорыч старше своей супруги на
тридцать лет!
- Ты меня совершенно не понимаешь! - перебила мужа с явным
неудовольствием gnadige Frau. - Я подозреваю только, не повлиял ли на
Сусанну Николаевну кто-нибудь из ученых и не отвратил ли ее от масонства;
вот что мучит ее теперь...
Сверстов при этом развел только в недоумении руками.
* * *
Пока происходил у них этот спор, Егор Егорыч в отличнейшем расположении
духа и с палкою в руке шел по замерзшей дорожке к отцу Василию для передачи
ему весьма радостного известия. Дело в том состояло, что Сверстов когда
приехал в Москву, то по строгому наказу от супруги рассказал Егору Егорычу
под величайшим секретом, что отец Василий, огорченный неудачею, которая
постигла его историю масонства, начал опять пить. Егора Егорыча до глубины
души это опечалило, и он, желая хоть чем-нибудь утешить отца Василия, еще из
Москвы при красноречивом и длинном письме послал преосвященному Евгению
сказанную историю, прося просвещенного пастыря прочесть оную sine ira et
studio*, а свое мнение сообщить при личном свидании, когда Егор Егорыч
явится к нему сам по возвращении из Москвы. Подготовив таким образом почву,
Егор Егорыч, приехав в свой родной губернский город, в тот же день полетел в
Крестовоздвиженский монастырь. Преосвященный, благословляя и пожимая руку
Егора Егорыча, с первых же слов сказал ему:
______________
* без гнева и предубеждения (лат.).
- Как я вам благодарен, что вы познакомили меня с прекрасным
произведением отца Василия, тем более, что он, как узнаю я по его фамилии,
товарищ мне по академии.
- Так вы и поймите, владыко! - подхватил Егор Егорыч. - Вы теперь в
почестях великих, а он - бедный протопоп, живущий у меня на руге...
И затем Егор Егорыч со свойственной ему энергией принялся в ярких
красках описывать многострадальную, по его выражению, жизнь отца Василия.
- Но как же ему давно было не обратиться ко мне? - сказал с некоторым
укором преосвященный.
- Не смел, потому что масон.
- Все-таки странно! - произнес владыко, и при этом у него на губах
пробежала такая усмешка, которою он как бы дополнял: "Что такое ныне значит
масонство?.. Пустая фраза без всякого содержания!". Но вслух он проговорил:
- Хоть отец Василий и не хотел обратиться ко мне, но прошу вас заверить его,
что я, из уважения к его учености, а также в память нашего товарищества,
считаю непременным долгом для себя повысить его.
По приезде в Кузьмищево Егор Егорыч ничего не сказал об этом свидании с
архиереем ни у себя в семье, ни отцу Василию из опасения, что из всех этих
обещаний владыки, пожалуй, ничего не выйдет; но Евгений, однако, исполнил,
что сказал, и Егор Егорыч получил от него письмо, которым преосвященный
просил от его имени предложить отцу Василию место ключаря при кафедральном
губернском соборе, а также и должность профессора церковной истории в
семинарии.
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес в настоящую минуту к отцу
Василию, которого, к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим;
кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то зеленоватые г