оветником губернского правления... Словом, маленький Оливье нашего
доброго Людовика Одиннадцатого... Этот Оливье, в присутствии нашего
родственника, весьма горячо говорил князю в пользу Тулузова и обвинял вас за
донос.
- Значит, князь мне меньше верит, чем этому цирюльнику? - воскликнул
Егор Егорыч.
- Не то, что не верит вам, - возразил Углаков, - но полагает, что вы
введены в заблуждение.
- Ну, так и черт его дери! - перебил нетерпеливо Марфин. - Я поеду в
Петербург и там все разоблачу.
- И прекрасно сделаете! - одобрил его намерение Углаков. - Москва, как
бы ни поднимала высоко носа, все-таки муравейник, ибо может прибыть из
Петербурга какой-нибудь буйвол большой и сразу нас уничтожить.
- Следовало бы это, следовало! - горячился Егор Егорыч. - Глупый,
дурацкий город! Но, к несчастию, тут вот еще что: я приехал на ваши рамена
возложить новое бремя, - съездите, бога ради, к князю и убедите его
помедлить высылкой на каторгу Лябьева, ибо тот подал просьбу на высочайшее
имя, и просите князя не от меня, а от себя, - вы дружественно были знакомы с
Лябьевым...
- Конечно, - подхватил Углаков, - князь, наверное, это сделает, он
такой человек, что на всякое доброе дело сейчас пойдет; но принять
какую-нибудь против кого бы ни было строгую меру совершенно не в его
характере.
- Быть таким бессмысленно-добрым так же глупо, как и быть
безумно-строгим! - продолжал петушиться Егор Егорыч. - Это их узкая
французская гуманитэ, при которой выходит, что она изливается только на
приближенных негодяев, а все честные люди чувствуют северитэ{555}...
Прощайте!.. Поедем! - затараторил Егор Егорыч, обращаясь в одно и то же
время к Углакову и к жене.
Сусанна Николаевна, встав, поспешно проговорила Углакову:
- Пожалуйста, кланяйтесь от меня супруге вашей и Петру Александрычу!..
Передайте ему, что я душевно рада его выздоровлению, и дай бог, чтобы он
никогда не хворал больше!
- От меня то же самое передайте! - подхватил Егор Егорыч, уходя так
быстро из кабинета, что Сусанна Николаевна едва успевала за ним следовать.
Ехав домой, Егор Егорыч всю дорогу был погружен в размышление и,
видимо, что-то такое весьма серьезное обдумывал. С Сусанной Николаевной он
не проговорил ни одного слова; зато, оставшись один в своем кабинете, сейчас
стал писать к Аггею Никитичу письмо:
"Сверстов в Москве, мы оба бодрствуем; не выпускайте и Вы из Ваших рук
выслеженного нами волка. Вам пишут из Москвы, чтобы Вы все дело передали в
московскую полицию. Такое требование, по-моему, незаконно: Москва Вам не
начальство. Не исполняйте сего требования или, по крайней мере, медлите
Вашим ответом; я сегодня же в ночь скачу в Петербург; авось бог мне поможет
повернуть все иначе, как помогал он мне многократно в битвах моих с разными
злоумышленниками!"
Не отправляя, впрочем, письма сего, Егор Егорыч послал за Сверстовым,
жившим весьма недалеко в одной гостинице. Доктор явился и, услыхав, где и
как провел утро Егор Егорыч, стал слегка укорять его:
- Как же вам не совестно было меня не взять с собою?.. Мало ли что
могло случиться, где помощь врача была бы необходима.
- Мы сами вчера только узнали об этом, а потом позабыли о вас... -
бормотал Егор Егорыч.
- Но, однако, все прошло благополучно? - спросил Сверстов.
доброго Людовика Одиннадцатого... Этот Оливье, в присутствии нашего
родственника, весьма горячо говорил князю в пользу Тулузова и обвинял вас за
донос.
- Значит, князь мне меньше верит, чем этому цирюльнику? - воскликнул
Егор Егорыч.
- Не то, что не верит вам, - возразил Углаков, - но полагает, что вы
введены в заблуждение.
- Ну, так и черт его дери! - перебил нетерпеливо Марфин. - Я поеду в
Петербург и там все разоблачу.
- И прекрасно сделаете! - одобрил его намерение Углаков. - Москва, как
бы ни поднимала высоко носа, все-таки муравейник, ибо может прибыть из
Петербурга какой-нибудь буйвол большой и сразу нас уничтожить.
- Следовало бы это, следовало! - горячился Егор Егорыч. - Глупый,
дурацкий город! Но, к несчастию, тут вот еще что: я приехал на ваши рамена
возложить новое бремя, - съездите, бога ради, к князю и убедите его
помедлить высылкой на каторгу Лябьева, ибо тот подал просьбу на высочайшее
имя, и просите князя не от меня, а от себя, - вы дружественно были знакомы с
Лябьевым...
- Конечно, - подхватил Углаков, - князь, наверное, это сделает, он
такой человек, что на всякое доброе дело сейчас пойдет; но принять
какую-нибудь против кого бы ни было строгую меру совершенно не в его
характере.
- Быть таким бессмысленно-добрым так же глупо, как и быть
безумно-строгим! - продолжал петушиться Егор Егорыч. - Это их узкая
французская гуманитэ, при которой выходит, что она изливается только на
приближенных негодяев, а все честные люди чувствуют северитэ{555}...
Прощайте!.. Поедем! - затараторил Егор Егорыч, обращаясь в одно и то же
время к Углакову и к жене.
Сусанна Николаевна, встав, поспешно проговорила Углакову:
- Пожалуйста, кланяйтесь от меня супруге вашей и Петру Александрычу!..
Передайте ему, что я душевно рада его выздоровлению, и дай бог, чтобы он
никогда не хворал больше!
- От меня то же самое передайте! - подхватил Егор Егорыч, уходя так
быстро из кабинета, что Сусанна Николаевна едва успевала за ним следовать.
Ехав домой, Егор Егорыч всю дорогу был погружен в размышление и,
видимо, что-то такое весьма серьезное обдумывал. С Сусанной Николаевной он
не проговорил ни одного слова; зато, оставшись один в своем кабинете, сейчас
стал писать к Аггею Никитичу письмо:
"Сверстов в Москве, мы оба бодрствуем; не выпускайте и Вы из Ваших рук
выслеженного нами волка. Вам пишут из Москвы, чтобы Вы все дело передали в
московскую полицию. Такое требование, по-моему, незаконно: Москва Вам не
начальство. Не исполняйте сего требования или, по крайней мере, медлите
Вашим ответом; я сегодня же в ночь скачу в Петербург; авось бог мне поможет
повернуть все иначе, как помогал он мне многократно в битвах моих с разными
злоумышленниками!"
Не отправляя, впрочем, письма сего, Егор Егорыч послал за Сверстовым,
жившим весьма недалеко в одной гостинице. Доктор явился и, услыхав, где и
как провел утро Егор Егорыч, стал слегка укорять его:
- Как же вам не совестно было меня не взять с собою?.. Мало ли что
могло случиться, где помощь врача была бы необходима.
- Мы сами вчера только узнали об этом, а потом позабыли о вас... -
бормотал Егор Егорыч.
- Но, однако, все прошло благополучно? - спросил Сверстов.