безумие
должно увенчиваться несчастием... Вы говорите, чтобы я простил Тулузова...
Да разве против меня он виноват?.. Он виноват перед богом, перед законом,
перед общежитием; если его оправдает следствие, порадуюсь за него и за вас,
а если обвинят, то попечалюсь за вас, но его не пожалею!
- Его не осудят, поверьте мне! - воскликнула Екатерина Петровна. - Он
меня послал к вам за тем только, чтобы попросить вас не вмешиваться в это
дело и не вредить ему вашим влиянием на многих лиц.
Егор Егорыч отрицательно покачал головой.
- И на то не даю слова! - начал он. - Если ваш муж действительно
окажется подорожным разбойником, убившим невооруженного человека с целью
ограбления, то я весь, во всеоружии моей мести, восстану против него и
советую вам также восстать против господина Тулузова, если только вы женщина
правдивая. Себя вам жалеть тут нечего; пусть даже это будет вам наказанием,
что тоже нелишнее.
- Ах, я и без того довольно наказана! - произнесла Екатерина Петровна и
склонила голову.
Прошло несколько минут в тяжелом для обоих собеседников молчании.
Екатерина Петровна наконец поднялась со стула.
- Не думала я, Егор Егорыч, что вы будете так жестокосерды ко мне! -
сказала она со ртом, искаженным печалью и досадой. - Вы, конечно, мне мстите
за Валерьяна, что вам, как доброму родственнику, извинительно; но вы тут в
одном ошибаетесь: против Валерьяна я ни в чем не виновата, кроме любви моей
к нему, а он виноват передо мной во всем!
Проговорив это, Екатерина Петровна пошла.
- Тут оба вы виноваты! - крикнул ей вслед Егор Егорыч, не поднимаясь с
своего кресла.
Екатерина Петровна зашла потом, и то больше из приличия, к Сусанне
Николаевне.
- Ну, что, переговорили? - спросила та озабоченным голосом.
- Да, - ответила протяжно Екатерина Петровна.
Выехав от Марфиных, она направилась не домой, а в Кремль, в один из
соборов, где, не видя даже, перед каким образом, упала на колени и начала со
слезами на глазах молиться. За последние два года она все чаще и все
искреннее прибегала к молитве. Дело в том, что Екатерина Петровна почти
насквозь начинала понимать своего супруга, а что в настоящие минуты
происходило в ее душе, - и подумать страшно. Заступаясь во всей предыдущей
сцене за мужа, она почти верила тому, что говорил про Тулузова Егор Егорыч,
и ее кидало даже в холодный пот при мысли, что она, все-таки рожденная и
воспитанная в порядочной семье, разделяла ложе и заключала в свои объятия
вора, убийцу и каторжника!..
Возвратясь домой, она не зашла к мужу, несмотря на то, что собственно
исполняла его поручение. Она оставалась в своей комнате, покуда к ней не
пришла на помощь ее рассудочная способность, наследованная ею от отца. Любви
к Тулузову Екатерина Петровна не чувствовала никакой; если бы и сослали его,
то это, конечно, было бы стыдно и неловко для нее, но и только. Что касается
до имущественного вопроса, то хотя Тулузов и заграбастал все деньги Петра
Григорьича в свои руки, однако недвижимые имения Екатерина Петровна сумела
сберечь от него и делала это таким образом, что едва он заговаривал о пользе
если не продать, то, по крайней мере, заложить какую-нибудь из деревень, так
как на деньги можно сделать выгодные обороты, она с ужасом восклицала: "Ах,
нет, нет, покойный отец мой никогда никому не был должен, и я не хочу
должать!" Со
должно увенчиваться несчастием... Вы говорите, чтобы я простил Тулузова...
Да разве против меня он виноват?.. Он виноват перед богом, перед законом,
перед общежитием; если его оправдает следствие, порадуюсь за него и за вас,
а если обвинят, то попечалюсь за вас, но его не пожалею!
- Его не осудят, поверьте мне! - воскликнула Екатерина Петровна. - Он
меня послал к вам за тем только, чтобы попросить вас не вмешиваться в это
дело и не вредить ему вашим влиянием на многих лиц.
Егор Егорыч отрицательно покачал головой.
- И на то не даю слова! - начал он. - Если ваш муж действительно
окажется подорожным разбойником, убившим невооруженного человека с целью
ограбления, то я весь, во всеоружии моей мести, восстану против него и
советую вам также восстать против господина Тулузова, если только вы женщина
правдивая. Себя вам жалеть тут нечего; пусть даже это будет вам наказанием,
что тоже нелишнее.
- Ах, я и без того довольно наказана! - произнесла Екатерина Петровна и
склонила голову.
Прошло несколько минут в тяжелом для обоих собеседников молчании.
Екатерина Петровна наконец поднялась со стула.
- Не думала я, Егор Егорыч, что вы будете так жестокосерды ко мне! -
сказала она со ртом, искаженным печалью и досадой. - Вы, конечно, мне мстите
за Валерьяна, что вам, как доброму родственнику, извинительно; но вы тут в
одном ошибаетесь: против Валерьяна я ни в чем не виновата, кроме любви моей
к нему, а он виноват передо мной во всем!
Проговорив это, Екатерина Петровна пошла.
- Тут оба вы виноваты! - крикнул ей вслед Егор Егорыч, не поднимаясь с
своего кресла.
Екатерина Петровна зашла потом, и то больше из приличия, к Сусанне
Николаевне.
- Ну, что, переговорили? - спросила та озабоченным голосом.
- Да, - ответила протяжно Екатерина Петровна.
Выехав от Марфиных, она направилась не домой, а в Кремль, в один из
соборов, где, не видя даже, перед каким образом, упала на колени и начала со
слезами на глазах молиться. За последние два года она все чаще и все
искреннее прибегала к молитве. Дело в том, что Екатерина Петровна почти
насквозь начинала понимать своего супруга, а что в настоящие минуты
происходило в ее душе, - и подумать страшно. Заступаясь во всей предыдущей
сцене за мужа, она почти верила тому, что говорил про Тулузова Егор Егорыч,
и ее кидало даже в холодный пот при мысли, что она, все-таки рожденная и
воспитанная в порядочной семье, разделяла ложе и заключала в свои объятия
вора, убийцу и каторжника!..
Возвратясь домой, она не зашла к мужу, несмотря на то, что собственно
исполняла его поручение. Она оставалась в своей комнате, покуда к ней не
пришла на помощь ее рассудочная способность, наследованная ею от отца. Любви
к Тулузову Екатерина Петровна не чувствовала никакой; если бы и сослали его,
то это, конечно, было бы стыдно и неловко для нее, но и только. Что касается
до имущественного вопроса, то хотя Тулузов и заграбастал все деньги Петра
Григорьича в свои руки, однако недвижимые имения Екатерина Петровна сумела
сберечь от него и делала это таким образом, что едва он заговаривал о пользе
если не продать, то, по крайней мере, заложить какую-нибудь из деревень, так
как на деньги можно сделать выгодные обороты, она с ужасом восклицала: "Ах,
нет, нет, покойный отец мой никогда никому не был должен, и я не хочу
должать!" Со