ыки и при шуме шарканья танцующих m-me Углакова
спросила Егора Егорыча:
______________
* литературных (франц.).
- А вы вчера слушали "Божественную каплю"{454}?
- Да, - отвечал он ей.
- Говорят, очень глубокое произведение?
- Глубокое по мысли своей, но, по-моему, сухо и непоэтично выполненное,
- произнес Егор Егорыч.
- Это есть отчасти, - согласился с ним старик Углаков.
- Какая же мысль этой поэмы? - пожелала узнать m-lle Блоха, выражая в
лице своем: "Ну-ко, ну, договори!".
Егор Егорыч, однако, не устрашился этого и очень спокойно, закинув
только ногу под себя, принялся объяснять.
- Это - переложенное в поэму апокрифическое предание о разбойнике,
который попросил деву Марию, шедшую в Египет с Иосифом и предвечным
младенцем, дать каплю молока своего его умирающему с голоду ребенку. Дева
Мария покормила ребенка, который впоследствии, сделавшись, подобно отцу
своему, разбойником, был распят вместе со Христом на Голгофе и, умирая,
произнес к собрату своему по млеку: "Помяни мя, господи, егда приидеши во
царствие твое!"
- Все это, разумеется, имеет символическое значение, - заметил старик
Углаков.
- Конечно, - подтвердил Егор Егорыч. - Ибо что такое явление Христа,
как не возрождение ветхого райского Адама, и капля богородицы внесла в душу
разбойника искру божественного огня, давшую силу ему узнать в распятом
Христе вечно живущего бога... Нынче, впрочем, все это, пожалуй, может
показаться чересчур религиозным, значит, неумным.
- Почему же неумным? Бог есть разум всего, высший ум! - возразила
Зинаида Ираклиевна, вероятно, при этом думавшая: "А я вот тебя немножко и
прихлопнула!". В то же время она взглянула на своего молодого друга, как бы
желая знать, одобряет ли он ее; но тот молчал, и можно было думать, что все
эти старички с их мнениями казались ему смешны: откровенный Егор Егорыч
успел, однако, вызвать его на разговор.
- Вы гегелианец? - начал он прямо.
- Гегелианец! - отвечал молодой человек, немного подумав.
- Я невежда в отношении Гегеля... С Фихте{455} и Шеллингом{455} я
знаком немного и уважаю их, хотя я сам весь, по существу моему, мистик; но
знать, говорят, все полезно... Скажите, в чем состоит сущность учения
Гегеля: продолжатель ли он своих предшественников или начинатель чего-нибудь
нового?..
- То и другое, я думаю.
- Но его исходная точка, по крайней мере, собственная?
- Почти совершенно собственная: его главное положение выражается в
такой формуле, что все рациональное реально и все реальное рационально, и
что человек должен верить в один только ум, ибо он сам есть ум!
Егора Егорыча при этом заметно покоробило.
- Все человеческое есть человеческое только посредством мысли, то есть
ума, - говорил далее ученый, - и самое высшее знание - это мысль, занятая
сама собой, ищущая и находящая самое себя. Она называется формальною, когда
рассматривается независимо от содержания; мысль более определенная
становится понятием; мысль в полной определенности есть идея, натура которой
- развиваться и только чрез это делаться тем, что она есть. В ней надобно
различать два состояния: одно, которое известно под именем расположения,
способности, возможности и которое по-немецки называется an sich sein -
бытием в самом себе. Второе есть действительность, веществ
спросила Егора Егорыча:
______________
* литературных (франц.).
- А вы вчера слушали "Божественную каплю"{454}?
- Да, - отвечал он ей.
- Говорят, очень глубокое произведение?
- Глубокое по мысли своей, но, по-моему, сухо и непоэтично выполненное,
- произнес Егор Егорыч.
- Это есть отчасти, - согласился с ним старик Углаков.
- Какая же мысль этой поэмы? - пожелала узнать m-lle Блоха, выражая в
лице своем: "Ну-ко, ну, договори!".
Егор Егорыч, однако, не устрашился этого и очень спокойно, закинув
только ногу под себя, принялся объяснять.
- Это - переложенное в поэму апокрифическое предание о разбойнике,
который попросил деву Марию, шедшую в Египет с Иосифом и предвечным
младенцем, дать каплю молока своего его умирающему с голоду ребенку. Дева
Мария покормила ребенка, который впоследствии, сделавшись, подобно отцу
своему, разбойником, был распят вместе со Христом на Голгофе и, умирая,
произнес к собрату своему по млеку: "Помяни мя, господи, егда приидеши во
царствие твое!"
- Все это, разумеется, имеет символическое значение, - заметил старик
Углаков.
- Конечно, - подтвердил Егор Егорыч. - Ибо что такое явление Христа,
как не возрождение ветхого райского Адама, и капля богородицы внесла в душу
разбойника искру божественного огня, давшую силу ему узнать в распятом
Христе вечно живущего бога... Нынче, впрочем, все это, пожалуй, может
показаться чересчур религиозным, значит, неумным.
- Почему же неумным? Бог есть разум всего, высший ум! - возразила
Зинаида Ираклиевна, вероятно, при этом думавшая: "А я вот тебя немножко и
прихлопнула!". В то же время она взглянула на своего молодого друга, как бы
желая знать, одобряет ли он ее; но тот молчал, и можно было думать, что все
эти старички с их мнениями казались ему смешны: откровенный Егор Егорыч
успел, однако, вызвать его на разговор.
- Вы гегелианец? - начал он прямо.
- Гегелианец! - отвечал молодой человек, немного подумав.
- Я невежда в отношении Гегеля... С Фихте{455} и Шеллингом{455} я
знаком немного и уважаю их, хотя я сам весь, по существу моему, мистик; но
знать, говорят, все полезно... Скажите, в чем состоит сущность учения
Гегеля: продолжатель ли он своих предшественников или начинатель чего-нибудь
нового?..
- То и другое, я думаю.
- Но его исходная точка, по крайней мере, собственная?
- Почти совершенно собственная: его главное положение выражается в
такой формуле, что все рациональное реально и все реальное рационально, и
что человек должен верить в один только ум, ибо он сам есть ум!
Егора Егорыча при этом заметно покоробило.
- Все человеческое есть человеческое только посредством мысли, то есть
ума, - говорил далее ученый, - и самое высшее знание - это мысль, занятая
сама собой, ищущая и находящая самое себя. Она называется формальною, когда
рассматривается независимо от содержания; мысль более определенная
становится понятием; мысль в полной определенности есть идея, натура которой
- развиваться и только чрез это делаться тем, что она есть. В ней надобно
различать два состояния: одно, которое известно под именем расположения,
способности, возможности и которое по-немецки называется an sich sein -
бытием в самом себе. Второе есть действительность, веществ