рил каким-то трепетным голосом
Углаков, слышавший совещание сестер. - У меня моя лошадь здесь со мною...
Позвольте мне довезти вас до вашего дома... Надеюсь, что в этом ничего не
будет неприличного?
- Ей-богу, я не знаю, как это по московским обычаям принято? - спросила
сестру, видимо, недоумевавшая Сусанна Николаевна.
- По-моему, вовсе ничего нет тут неприличного... Меня из концертов
часто молодые люди довозят, если Аркадий едет куда-нибудь не домой.
- В таком случае поедемте, довезите меня! - обратилась Сусанна
Николаевна к Углакову, который, придя в неописанный восторг, выскочил в
одном сюртуке на мороз, чтобы велеть кучеру своему подавать лошадь.
- Какой смешной Углаков! - проговорила Сусанна Николаевна, оставшись
вдвоем с сестрою.
- Да, но в то же время он предобрый и премилый! - определила та.
- Это сейчас видно, что добрый, - согласилась и Сусанна Николаевна.
Углаков возвратился и объявил, что лошадь у крыльца. Сусанна Николаевна
принялась облекаться в свою модную шляпку, в свои дорогие боа и салоп.
- А я тебя и не спросила еще, - сказала Муза Николаевна, укутывая
сестру в передней, - получила ли ты письмо от мамаши из деревни?
- Нам Сверстовы писали, что maman чувствует себя хорошо, совершенно
покойна, и что отец Василий ей иногда читает из жития святых, - Прологи,
знаешь, эти...
Но Муза Николаевна совершенно не знала, что такое Прологи.
Сестры, наконец, распрощались, и когда Сусанна Николаевна уселась с
Углаковым в сани, то пристоявшийся на морозе рысак полетел стремглав.
Сусанна Николаевна, очень любившая быструю езду, испытывала живое
удовольствие, и выражение ее красивого лица, обрамленного пушистым боа, было
веселое и спокойное; но только вдруг ее собеседник почти прошептал:
- Сусанна Николаевна, зачем вы вышли замуж за такого старика?
Такой вопрос совершенно поразил Сусанну Николаевну.
- За какого же старика? - нашлась она только спросить.
- Так неужели же ваш муж молод? - проговорил в воротник шубы Углаков.
- Для меня это все равно: молод он или не молод, но он любит меня.
- Еще бы ему не любить вас! - произнес опять в воротник своей шубы
Углаков.
- Но и я его тоже люблю.
- Не верю.
- Как не верите! Разве вы знаете мои чувства?
- Не знаю, но не верю.
- Ну, так знайте же, я люблю, и люблю очень моего старого мужа!
- Тогда это или сумасшествие, или вы какая-то уж необыкновенная
женщина!..
- Что ж тут необыкновенного, - я не понимаю! - возразила Сусанна
Николаевна.
- Да как же?.. Люди обыкновенно любят друг друга, когда у них есть
что-нибудь общее; но, я думаю, ничего не может быть общего между стареньким
грибком и сильфидой.
- Общее в мыслях, во взглядах.
- Значит, и вы, как Егор Егорыч, верите в масонство? - воскликнул
Углаков.
Все эти расспросы его Сусанну Николаевну очень удивили.
- Неужели, Углаков, вы не понимаете, что ваши слова чрезвычайно
нескромны, и что я на них не могу отвечать?
- Виноват, если я тут в чем проговорился; но, как хотите, это вот я
понимаю, что отец мой в двадцать лет еще сделался масоном, мать моя тоже
масонка; они поженились друг с другом и с тех пор, как кукушки какие, кукуют
одну и ту же масонскую песню; но чтобы вы... Нет, я вам не верю.
- Для меня это решительно все равно,
Углаков, слышавший совещание сестер. - У меня моя лошадь здесь со мною...
Позвольте мне довезти вас до вашего дома... Надеюсь, что в этом ничего не
будет неприличного?
- Ей-богу, я не знаю, как это по московским обычаям принято? - спросила
сестру, видимо, недоумевавшая Сусанна Николаевна.
- По-моему, вовсе ничего нет тут неприличного... Меня из концертов
часто молодые люди довозят, если Аркадий едет куда-нибудь не домой.
- В таком случае поедемте, довезите меня! - обратилась Сусанна
Николаевна к Углакову, который, придя в неописанный восторг, выскочил в
одном сюртуке на мороз, чтобы велеть кучеру своему подавать лошадь.
- Какой смешной Углаков! - проговорила Сусанна Николаевна, оставшись
вдвоем с сестрою.
- Да, но в то же время он предобрый и премилый! - определила та.
- Это сейчас видно, что добрый, - согласилась и Сусанна Николаевна.
Углаков возвратился и объявил, что лошадь у крыльца. Сусанна Николаевна
принялась облекаться в свою модную шляпку, в свои дорогие боа и салоп.
- А я тебя и не спросила еще, - сказала Муза Николаевна, укутывая
сестру в передней, - получила ли ты письмо от мамаши из деревни?
- Нам Сверстовы писали, что maman чувствует себя хорошо, совершенно
покойна, и что отец Василий ей иногда читает из жития святых, - Прологи,
знаешь, эти...
Но Муза Николаевна совершенно не знала, что такое Прологи.
Сестры, наконец, распрощались, и когда Сусанна Николаевна уселась с
Углаковым в сани, то пристоявшийся на морозе рысак полетел стремглав.
Сусанна Николаевна, очень любившая быструю езду, испытывала живое
удовольствие, и выражение ее красивого лица, обрамленного пушистым боа, было
веселое и спокойное; но только вдруг ее собеседник почти прошептал:
- Сусанна Николаевна, зачем вы вышли замуж за такого старика?
Такой вопрос совершенно поразил Сусанну Николаевну.
- За какого же старика? - нашлась она только спросить.
- Так неужели же ваш муж молод? - проговорил в воротник шубы Углаков.
- Для меня это все равно: молод он или не молод, но он любит меня.
- Еще бы ему не любить вас! - произнес опять в воротник своей шубы
Углаков.
- Но и я его тоже люблю.
- Не верю.
- Как не верите! Разве вы знаете мои чувства?
- Не знаю, но не верю.
- Ну, так знайте же, я люблю, и люблю очень моего старого мужа!
- Тогда это или сумасшествие, или вы какая-то уж необыкновенная
женщина!..
- Что ж тут необыкновенного, - я не понимаю! - возразила Сусанна
Николаевна.
- Да как же?.. Люди обыкновенно любят друг друга, когда у них есть
что-нибудь общее; но, я думаю, ничего не может быть общего между стареньким
грибком и сильфидой.
- Общее в мыслях, во взглядах.
- Значит, и вы, как Егор Егорыч, верите в масонство? - воскликнул
Углаков.
Все эти расспросы его Сусанну Николаевну очень удивили.
- Неужели, Углаков, вы не понимаете, что ваши слова чрезвычайно
нескромны, и что я на них не могу отвечать?
- Виноват, если я тут в чем проговорился; но, как хотите, это вот я
понимаю, что отец мой в двадцать лет еще сделался масоном, мать моя тоже
масонка; они поженились друг с другом и с тех пор, как кукушки какие, кукуют
одну и ту же масонскую песню; но чтобы вы... Нет, я вам не верю.
- Для меня это решительно все равно,