он не заметил печали в ее взоре. Затем Лябьев сначала пожал, а
потом тоже поцеловал руку и Сусанны Николаевны, а вместе с тем поспешил ей
представить Углакова.
- Мой друг, Петр Александрыч Углаков! - проговорил он.
Молодой гвардеец, вовсе, кажется бы, от природы не застенчивый, молча
раскланялся перед Марфиной и проговорил только:
- Мы несколько знакомы.
- Да, - протянула Сусанна Николаевна, - ваш батюшка теперь даже сидит у
моего мужа.
- Ах, папа у вас! Он давнишний приятель Егора Егорыча... Еще после
двенадцатого года они вместе в Париже волочились за француженками.
- Может быть, ваш отец волочился, но Егор Егорыч - не думаю, -
возразила было Сусанна Николаевна.
- Вы извольте думать или нет, это как вам угодно, но отец мне все
рассказывал; я даже знаю, о чем они теперь беседуют.
- О француженках тоже? - спросила уж Муза Николаевна.
- Нет-с, не о француженках, но отец непременно жалуется на меня Егору
Егорычу... Так это? - обратился Углаков к Сусанне Николаевне.
Та слегка усмехнулась.
- Почти что так, - проговорила она.
- Он говорит, что я лениво занимаюсь службой?
- Говорит, и его больше всего беспокоит, что вы дурно держите себя
против великого князя Михаила Павловича, который вас любит, а вы ему штучки
устраиваете.
Странное дело. Сусанна Николаевна, обыкновенно застенчивая до сих пор в
разговорах со всеми мужчинами, с Углаковым говорила как бы с очень близким
ей родным и говорила даже несколько поучительным тоном.
- В таком случае, mesdames, - сказал между тем Углаков, садясь с
серьезнейшей миной перед дамами и облокачиваясь на черного дерева столик, -
рассудите вы, бога ради, меня с великим князем: иду я прошлой осенью по
Невскому в калошах, и иду нарочно в тот именно час, когда знаю, что великого
князя непременно встречу... Он меня действительно нагоняет, оглядел меня и
тут же говорит: "Углаков, встань ко мне на запятки, я свезу тебя на
гауптвахту!" Я, конечно, встал; но не дурак же я набитый, - я калоши мои
преспокойно сбросил. Великий князь привез меня на гауптвахту, сам повел к
караульному офицеру. "Возьми, говорит, Углакова на гауптвахту, - он в
калошах!" Тогда я протестовал. "Ваше высочество, говорю, я без калош!" Он
взглянул мне на ноги. "Ну, все равно, говорит, вперед тебе это зачтется". И
скажите, кто тут был прав: я или великий князь?
- Конечно, вы! - подтвердили обе дамы.
- И я полагаю, что если вы все так будете судить себя, так всегда и во
всем останетесь правы, - присовокупила к этому Сусанна Николаевна.
- А вы находите меня таким чурбаном, что я не понимаю, что делаю? -
спросил Углаков.
- Напротив, я нахожу, что вы очень много понимаете, - особенно для
ваших лет.
- Стало быть, вы думаете, что я очень молод?
- Думаю.
- Но сколько же мне, по-вашему, лет?
- Лет девятнадцать, - определила Сусанна Николаевна.
- О, как вы намного ошиблись! Мне двадцать первый год.
- Нет, вы прибавляете, - возразила ему на это Сусанна Николаевна.
В ответ на такое недоверие Углаков пожал только плечами: ему уж,
кажется, было и досадно, что Сусанна Николаевна видит в нем такого еще
мальчика.
- А как ты с великим князем в маскараде встретился? - стал его
подзадоривать Лябьев.
- Да что ж в маскараде? Я опять тут тоже прав... Великий князь встрет
потом тоже поцеловал руку и Сусанны Николаевны, а вместе с тем поспешил ей
представить Углакова.
- Мой друг, Петр Александрыч Углаков! - проговорил он.
Молодой гвардеец, вовсе, кажется бы, от природы не застенчивый, молча
раскланялся перед Марфиной и проговорил только:
- Мы несколько знакомы.
- Да, - протянула Сусанна Николаевна, - ваш батюшка теперь даже сидит у
моего мужа.
- Ах, папа у вас! Он давнишний приятель Егора Егорыча... Еще после
двенадцатого года они вместе в Париже волочились за француженками.
- Может быть, ваш отец волочился, но Егор Егорыч - не думаю, -
возразила было Сусанна Николаевна.
- Вы извольте думать или нет, это как вам угодно, но отец мне все
рассказывал; я даже знаю, о чем они теперь беседуют.
- О француженках тоже? - спросила уж Муза Николаевна.
- Нет-с, не о француженках, но отец непременно жалуется на меня Егору
Егорычу... Так это? - обратился Углаков к Сусанне Николаевне.
Та слегка усмехнулась.
- Почти что так, - проговорила она.
- Он говорит, что я лениво занимаюсь службой?
- Говорит, и его больше всего беспокоит, что вы дурно держите себя
против великого князя Михаила Павловича, который вас любит, а вы ему штучки
устраиваете.
Странное дело. Сусанна Николаевна, обыкновенно застенчивая до сих пор в
разговорах со всеми мужчинами, с Углаковым говорила как бы с очень близким
ей родным и говорила даже несколько поучительным тоном.
- В таком случае, mesdames, - сказал между тем Углаков, садясь с
серьезнейшей миной перед дамами и облокачиваясь на черного дерева столик, -
рассудите вы, бога ради, меня с великим князем: иду я прошлой осенью по
Невскому в калошах, и иду нарочно в тот именно час, когда знаю, что великого
князя непременно встречу... Он меня действительно нагоняет, оглядел меня и
тут же говорит: "Углаков, встань ко мне на запятки, я свезу тебя на
гауптвахту!" Я, конечно, встал; но не дурак же я набитый, - я калоши мои
преспокойно сбросил. Великий князь привез меня на гауптвахту, сам повел к
караульному офицеру. "Возьми, говорит, Углакова на гауптвахту, - он в
калошах!" Тогда я протестовал. "Ваше высочество, говорю, я без калош!" Он
взглянул мне на ноги. "Ну, все равно, говорит, вперед тебе это зачтется". И
скажите, кто тут был прав: я или великий князь?
- Конечно, вы! - подтвердили обе дамы.
- И я полагаю, что если вы все так будете судить себя, так всегда и во
всем останетесь правы, - присовокупила к этому Сусанна Николаевна.
- А вы находите меня таким чурбаном, что я не понимаю, что делаю? -
спросил Углаков.
- Напротив, я нахожу, что вы очень много понимаете, - особенно для
ваших лет.
- Стало быть, вы думаете, что я очень молод?
- Думаю.
- Но сколько же мне, по-вашему, лет?
- Лет девятнадцать, - определила Сусанна Николаевна.
- О, как вы намного ошиблись! Мне двадцать первый год.
- Нет, вы прибавляете, - возразила ему на это Сусанна Николаевна.
В ответ на такое недоверие Углаков пожал только плечами: ему уж,
кажется, было и досадно, что Сусанна Николаевна видит в нем такого еще
мальчика.
- А как ты с великим князем в маскараде встретился? - стал его
подзадоривать Лябьев.
- Да что ж в маскараде? Я опять тут тоже прав... Великий князь встрет