жил, а тут неизвестного человека возведут в должность попечителя, и он
прямо очутится в белоштанниках".
- Это еще буки!.. Пусть он лучше побережет свои черные штаны, а белых
мы ему не дадим! - говорил гневным и решительным голосом Егор Егорыч.
Сверстов, внимательно слушавший весь этот разговор, тряхнул на этом
месте головою и спросил:
- А не известно ли вам, откуда по месту своего рождения этот будущий
белоштанник?
- Нет-с, не знаю и слышал только, что здесь у него нет ни роду, ни
племени.
Доктору, кажется, досадно было, что Аггей Никитич не знает этого, и,
как бы желая поразобраться с своими собственными мыслями, он вышел из
гостиной в залу, где принялся ходить взад и вперед, причем лицо его
изображало то какое-то недоумение, то уверенность, и в последнем случае
глаза его загорались, и он начинал произносить сам с собою отрывистые слова.
Когда потом gnadige Frau, перестав играть в шахматы с отцом Василием, вышла
проводить того, Сверстов сказал ей:
- Мне нужно с тобой переговорить.
- Хорошо, - отвечала gnadige Frau и, распростившись окончательно с
своим партнером, подошла к мужу; он взял ее за руку и, поместившись рядом с
нею на самых отдаленных от гостиной стульях, вступил с нею в тихий разговор.
- Ты слышала, что этот барин, Зверев, рассказывал про Ченцову,
племянницу Егора Егорыча? - спросил он.
- Слышала, она вышла замуж! - проговорила gnadige Frau.
- Это, черт ее дери, пускай бы выходила, но тут другая штука, - за кого
именно она вышла?
- За управляющего своего!
- И то бы ничего, хоть бы за конюха! - восклицал Сверстов. - Но она
вышла за Василия Иваныча Тулузова!
- За Тулузова? - повторила gnadige Frau. - Это такая фамилия у
теперешнего ее мужа?
- Такая! - отвечал с злобой в голосе Сверстов.
Gnadige Frau не совсем, впрочем, понимала, что именно хочет сказать
доктор и к чему он клонит разговор.
- Ты поэтому и раскуси, в чем тут загвоздка! - дополнил он ей.
Gnadige Frau соображала. Она далеко стала не столь проницательна, как
была прежде.
- Я ничего не могу тут раскусить; полагаю только, что Катерина Петровна
вышла не за того Василия Иваныча Тулузова, которого мы знали, потому что он
давно убит.
- Да-с, но паспорт его не убит и существует, и которого, однако, при
освидетельствовании трупа, так же, как и денег, не нашли... Неужели же тебе
и теперь не ясно?
Но для gnadige Frau теперь уже все было ясно, и она, только по своей
рассудительности, хотела мужу сделать еще несколько вопросов.
- Стало быть, ты думаешь, что здешний Тулузов - убийца мальчика
Тулузова? - произнесла неторопливо и все еще сомневающимся тоном gnadige
Frau.
- А у кого же у другого мог очутиться его паспорт и кому нужно было им
воспользоваться, как не убийце?
Gnadige Frau была с этим несогласна.
- Воспользовавшись, он скорей всего изобличил бы себя тем!.. Ему было
бы безопаснее жить с своим паспортом, - сказала она.
- Да собственного-то виду у него, может быть, и не было!.. Он, может
быть, какой-нибудь беглый!.. Там этаких господ много проходит! - объяснил, в
свою очередь, тоже довольно правдоподобно, Сверстов. - Мне главным образом
надобно узнать, из какого именно города значится по паспорту господин
Тулузов... Помнишь, я тогда еще сказал, что я, и не кто другой, как я,
откр
прямо очутится в белоштанниках".
- Это еще буки!.. Пусть он лучше побережет свои черные штаны, а белых
мы ему не дадим! - говорил гневным и решительным голосом Егор Егорыч.
Сверстов, внимательно слушавший весь этот разговор, тряхнул на этом
месте головою и спросил:
- А не известно ли вам, откуда по месту своего рождения этот будущий
белоштанник?
- Нет-с, не знаю и слышал только, что здесь у него нет ни роду, ни
племени.
Доктору, кажется, досадно было, что Аггей Никитич не знает этого, и,
как бы желая поразобраться с своими собственными мыслями, он вышел из
гостиной в залу, где принялся ходить взад и вперед, причем лицо его
изображало то какое-то недоумение, то уверенность, и в последнем случае
глаза его загорались, и он начинал произносить сам с собою отрывистые слова.
Когда потом gnadige Frau, перестав играть в шахматы с отцом Василием, вышла
проводить того, Сверстов сказал ей:
- Мне нужно с тобой переговорить.
- Хорошо, - отвечала gnadige Frau и, распростившись окончательно с
своим партнером, подошла к мужу; он взял ее за руку и, поместившись рядом с
нею на самых отдаленных от гостиной стульях, вступил с нею в тихий разговор.
- Ты слышала, что этот барин, Зверев, рассказывал про Ченцову,
племянницу Егора Егорыча? - спросил он.
- Слышала, она вышла замуж! - проговорила gnadige Frau.
- Это, черт ее дери, пускай бы выходила, но тут другая штука, - за кого
именно она вышла?
- За управляющего своего!
- И то бы ничего, хоть бы за конюха! - восклицал Сверстов. - Но она
вышла за Василия Иваныча Тулузова!
- За Тулузова? - повторила gnadige Frau. - Это такая фамилия у
теперешнего ее мужа?
- Такая! - отвечал с злобой в голосе Сверстов.
Gnadige Frau не совсем, впрочем, понимала, что именно хочет сказать
доктор и к чему он клонит разговор.
- Ты поэтому и раскуси, в чем тут загвоздка! - дополнил он ей.
Gnadige Frau соображала. Она далеко стала не столь проницательна, как
была прежде.
- Я ничего не могу тут раскусить; полагаю только, что Катерина Петровна
вышла не за того Василия Иваныча Тулузова, которого мы знали, потому что он
давно убит.
- Да-с, но паспорт его не убит и существует, и которого, однако, при
освидетельствовании трупа, так же, как и денег, не нашли... Неужели же тебе
и теперь не ясно?
Но для gnadige Frau теперь уже все было ясно, и она, только по своей
рассудительности, хотела мужу сделать еще несколько вопросов.
- Стало быть, ты думаешь, что здешний Тулузов - убийца мальчика
Тулузова? - произнесла неторопливо и все еще сомневающимся тоном gnadige
Frau.
- А у кого же у другого мог очутиться его паспорт и кому нужно было им
воспользоваться, как не убийце?
Gnadige Frau была с этим несогласна.
- Воспользовавшись, он скорей всего изобличил бы себя тем!.. Ему было
бы безопаснее жить с своим паспортом, - сказала она.
- Да собственного-то виду у него, может быть, и не было!.. Он, может
быть, какой-нибудь беглый!.. Там этаких господ много проходит! - объяснил, в
свою очередь, тоже довольно правдоподобно, Сверстов. - Мне главным образом
надобно узнать, из какого именно города значится по паспорту господин
Тулузов... Помнишь, я тогда еще сказал, что я, и не кто другой, как я,
откр