ою убийцу этого мальчика!
- А Егору Егорычу ты будешь говорить об этом? - спросила gnadige Frau.
- Пока еще нет, а потом, как запасусь документиком, скажу.
- Ты при этом не забудь, что это будет ему очень неприятно узнать!..
Madame Ченцова - его племянница и вышла замуж... за кого?.. Сам ты посуди!
- Что ж из того, что она племянница ему? - почти крикнул на жену
Сверстов. - Неужели ты думаешь, что Егор Егорыч для какой бы ни было
племянницы захочет покрывать убийство?.. Хорошо ты об нем думаешь!.. Тут я
думаю так сделать... Слушай внимательно и скажи мне твое мнение!.. Аггей
Никитич упомянул, что Тулузов учителем был, стало быть, сведения об нем
должны находиться в гимназии здешней... Так?..
- Так! - подтвердила gnadige Frau.
- Слушай далее: директор тут Артасьев... Он хоть и незнаком лично со
мной, но почти приятель мой по Пилецкому... Так?..
- Я не знаю, так ли это! - возразила gnadige Frau.
- Да так!.. Что это?.. Во всем сомнение! - воскликнул с досадой
Сверстов. - Егор же Егорыч - не теряй, пожалуйста, нити моих мыслей! - едет
на баллотировку... Я тоже навяжусь с ним ехать, да там и явлюсь к
Артасьеву... Так, мол, и так, покажите мне дело об учителе Тулузове!..
- Но тебе, вероятно, не дадут этого дела, - заметила gnadige Frau.
- Почему же не дадут? Что ты такое говоришь? Государственная тайна, что
ли, это? - горячился Сверстов. - Ведь понимаешь ли ты, что это мой
нравственный долг!.. Я клятву тогда над трупом мальчика дал, что я разыщу
убийцу!.. И как мне бог-то поспособствовал!.. Вот уж справедливо, видно,
изречение, что кровь человеческая вопиет на небо...
- Конечно! - согласилась с этим gnadige Frau.
- Ну, значит, об этом и говорить больше нечего, а надобно действовать,
- заключил Сверстов.
Пока таким образом происходила вся эта беседа в зале, Егор Егорыч,
вспомнивший, что Аггей Никитич хотел ему что-то такое сказать по секрету,
предложил тому:
- Не желаете ли вы уйти со мной в мою комнату?
- Весьма желал бы! - отвечал Аггей Никитич, вздохнув, как паровой
котел.
- Прошу вас! - сказал на это Егор Егорыч и увел гостя в свою спальню,
где Аггей Никитич, усевшись против хозяина, сейчас же начал:
- Вы, Егор Егорыч, спрашивали меня, чем я остался недоволен на
ревизии?.. Собственно говоря, я прежде всего недоволен сам собою и чувствую,
что неспособен занимать место, которое получил по вашей протекции, и должен
оставить его.
Егор Егорыч был сильно удивлен, услышав такое решение Аггея Никитича.
- Вследствие чего вы думаете, что неспособны? - сказал он немножко с
сердцем.
- Вследствие того-с, - начал Аггей Никитич неторопливо и как бы
обдумывая свои слова, - что я, ища этого места, не знал себя и совершенно
забыл, что я человек военный и привык служить на воздухе, а тут целый день
почти сиди в душной комнате, которая, ей-богу, нисколько не лучше нашей
полковой канцелярии, куда я и заглядывать-то всегда боялся, думая, что эти
стрекулисты-писаря так тебе сейчас и впишут в формуляр какую-нибудь
гадость... Потом считай чужие деньги, а я и своих никогда не умел хорошенько
считать, и в утешение кури себе под нос сургучом!..
- Все это вздор-с!.. Пустяки!.. Одно привередничанье ваше!.. Что это
такое?.. Сургуч?.. Привык служить на воздухе? Это чепуха какая-то! -
- А Егору Егорычу ты будешь говорить об этом? - спросила gnadige Frau.
- Пока еще нет, а потом, как запасусь документиком, скажу.
- Ты при этом не забудь, что это будет ему очень неприятно узнать!..
Madame Ченцова - его племянница и вышла замуж... за кого?.. Сам ты посуди!
- Что ж из того, что она племянница ему? - почти крикнул на жену
Сверстов. - Неужели ты думаешь, что Егор Егорыч для какой бы ни было
племянницы захочет покрывать убийство?.. Хорошо ты об нем думаешь!.. Тут я
думаю так сделать... Слушай внимательно и скажи мне твое мнение!.. Аггей
Никитич упомянул, что Тулузов учителем был, стало быть, сведения об нем
должны находиться в гимназии здешней... Так?..
- Так! - подтвердила gnadige Frau.
- Слушай далее: директор тут Артасьев... Он хоть и незнаком лично со
мной, но почти приятель мой по Пилецкому... Так?..
- Я не знаю, так ли это! - возразила gnadige Frau.
- Да так!.. Что это?.. Во всем сомнение! - воскликнул с досадой
Сверстов. - Егор же Егорыч - не теряй, пожалуйста, нити моих мыслей! - едет
на баллотировку... Я тоже навяжусь с ним ехать, да там и явлюсь к
Артасьеву... Так, мол, и так, покажите мне дело об учителе Тулузове!..
- Но тебе, вероятно, не дадут этого дела, - заметила gnadige Frau.
- Почему же не дадут? Что ты такое говоришь? Государственная тайна, что
ли, это? - горячился Сверстов. - Ведь понимаешь ли ты, что это мой
нравственный долг!.. Я клятву тогда над трупом мальчика дал, что я разыщу
убийцу!.. И как мне бог-то поспособствовал!.. Вот уж справедливо, видно,
изречение, что кровь человеческая вопиет на небо...
- Конечно! - согласилась с этим gnadige Frau.
- Ну, значит, об этом и говорить больше нечего, а надобно действовать,
- заключил Сверстов.
Пока таким образом происходила вся эта беседа в зале, Егор Егорыч,
вспомнивший, что Аггей Никитич хотел ему что-то такое сказать по секрету,
предложил тому:
- Не желаете ли вы уйти со мной в мою комнату?
- Весьма желал бы! - отвечал Аггей Никитич, вздохнув, как паровой
котел.
- Прошу вас! - сказал на это Егор Егорыч и увел гостя в свою спальню,
где Аггей Никитич, усевшись против хозяина, сейчас же начал:
- Вы, Егор Егорыч, спрашивали меня, чем я остался недоволен на
ревизии?.. Собственно говоря, я прежде всего недоволен сам собою и чувствую,
что неспособен занимать место, которое получил по вашей протекции, и должен
оставить его.
Егор Егорыч был сильно удивлен, услышав такое решение Аггея Никитича.
- Вследствие чего вы думаете, что неспособны? - сказал он немножко с
сердцем.
- Вследствие того-с, - начал Аггей Никитич неторопливо и как бы
обдумывая свои слова, - что я, ища этого места, не знал себя и совершенно
забыл, что я человек военный и привык служить на воздухе, а тут целый день
почти сиди в душной комнате, которая, ей-богу, нисколько не лучше нашей
полковой канцелярии, куда я и заглядывать-то всегда боялся, думая, что эти
стрекулисты-писаря так тебе сейчас и впишут в формуляр какую-нибудь
гадость... Потом считай чужие деньги, а я и своих никогда не умел хорошенько
считать, и в утешение кури себе под нос сургучом!..
- Все это вздор-с!.. Пустяки!.. Одно привередничанье ваше!.. Что это
такое?.. Сургуч?.. Привык служить на воздухе? Это чепуха какая-то! -