е!"
- Нет-с, не все, вы ошибаетесь! - возразил Аггей Никитич и встал,
воспользовавшись тем, что обед весь был съеден.
- Куда же вы? Посидите еще со мной и не уходите! - произнесла Миропа
Дмитриевна жалобным голосом.
- Не могу, мне еще надобно поразобраться с моими вещами; мундир я тоже
думаю заказать здесь, чтобы явиться к Александру Яковличу и поблагодарить
его.
Миропа Дмитриевна потупилась, понимая так, что Аггей Никитич опять-таки
говорит какой-то вздор, но ничего, впрочем, не возразила ему, и Зверев ушел
на свою половину, а Миропа Дмитриевна только кинула ему из своих небольших
глаз молниеносный взор, которым как бы говорила: "нет, Аггей Никитич, вы от
меня так легко не отделаетесь!", и потом, вечером, одевшись хоть и в
домашний, но кокетливый и отчасти моложавый костюм, сама пришла к своему
постояльцу, которого застала в халате. Он ужасно переконфузился и бросился
было в другую комнату, чтобы поприодеться.
- Не смейте этого делать! - остановила его повелительным тоном Миропа
Дмитриевна.
- Но это невозможно! - возразил было Аггей Никитич. - Ваша прислуга
может бог знает что подумать!
- Прислуга моя ничего не посмеет подумать! - сказала, величественно
усмехнувшись, Миропа Дмитриевна. - Сядьте на свое место!
Аггей Никитич опустился на занимаемый им до того стул, конфузливо спеша
запахнуть свой не совсем полный и довольно короткий халат, а Миропа
Дмитриевна поместилась несколько вдали на диване, приняв хоть и грустную
отчасти, но довольно красивую позу.
- Что же вы тут поделывали?.. Может быть, я вам помешала? - спросила
она тоже грустным голосом.
- Я... ничего особенного не делал и очень рад, что вы пришли ко мне...
я должен еще заплатить вам мой долг!
И с этими словами Аггей Никитич вынул слегка дрожащими руками из
столового ящика два небольшие столбика червонцев, которые были им сбережены
еще с турецкой кампании. Червонцы эти он пододвинул на столе к стороне,
обращенной к Миропе Дмитриевне.
- Вы мне нисколько не должны, - проговорила она, не поднимаясь с дивана
и держа руки скрещенными на несколько приподнятой, через посредство ваты,
груди: Миропа Дмитриевна знала из прежних разговоров, что Аггею Никитичу
больше нравятся женщины с высокой грудью.
- Миропа Дмитриевна, вы меня этим оскорбляете, - сказал он, как-то
мрачно потупляясь.
- А вы меня еще больше оскорбляете! - отпарировала ему Миропа
Дмитриевна. - Я не трактирщица, чтобы расплачиваться со мной деньгами! Разве
могут окупить для меня все сокровища мира, что вы будете жить где-то там
далеко, заинтересуетесь какою-нибудь молоденькой (Миропа Дмитриевна не
прибавила "и хорошенькой", так как и себя таковою считала), а я, -
продолжала она, - останусь здесь скучать, благословляя и оплакивая ту
минуту, когда в первый раз встретилась с вами!
У Аггея Никитича выступил даже пот на лбу: то, что он смутно
предчувствовал и чего ожидал, началось осуществляться. Он решительно не
находился, что бы ему такое сказать.
- Впрочем, Аггей Никитич, я вас нисколько не упрекаю; вы всегда держали
себя как благородный человек, - говорила между тем Миропа Дмитриевна, - и
никогда не хотели воспользоваться моею женскою слабостью, хотя это для меня
было еще ужаснее! - и при этом Миропа Дмитриевна вдруг разрыдалась.
Аггея Никитича точн
- Нет-с, не все, вы ошибаетесь! - возразил Аггей Никитич и встал,
воспользовавшись тем, что обед весь был съеден.
- Куда же вы? Посидите еще со мной и не уходите! - произнесла Миропа
Дмитриевна жалобным голосом.
- Не могу, мне еще надобно поразобраться с моими вещами; мундир я тоже
думаю заказать здесь, чтобы явиться к Александру Яковличу и поблагодарить
его.
Миропа Дмитриевна потупилась, понимая так, что Аггей Никитич опять-таки
говорит какой-то вздор, но ничего, впрочем, не возразила ему, и Зверев ушел
на свою половину, а Миропа Дмитриевна только кинула ему из своих небольших
глаз молниеносный взор, которым как бы говорила: "нет, Аггей Никитич, вы от
меня так легко не отделаетесь!", и потом, вечером, одевшись хоть и в
домашний, но кокетливый и отчасти моложавый костюм, сама пришла к своему
постояльцу, которого застала в халате. Он ужасно переконфузился и бросился
было в другую комнату, чтобы поприодеться.
- Не смейте этого делать! - остановила его повелительным тоном Миропа
Дмитриевна.
- Но это невозможно! - возразил было Аггей Никитич. - Ваша прислуга
может бог знает что подумать!
- Прислуга моя ничего не посмеет подумать! - сказала, величественно
усмехнувшись, Миропа Дмитриевна. - Сядьте на свое место!
Аггей Никитич опустился на занимаемый им до того стул, конфузливо спеша
запахнуть свой не совсем полный и довольно короткий халат, а Миропа
Дмитриевна поместилась несколько вдали на диване, приняв хоть и грустную
отчасти, но довольно красивую позу.
- Что же вы тут поделывали?.. Может быть, я вам помешала? - спросила
она тоже грустным голосом.
- Я... ничего особенного не делал и очень рад, что вы пришли ко мне...
я должен еще заплатить вам мой долг!
И с этими словами Аггей Никитич вынул слегка дрожащими руками из
столового ящика два небольшие столбика червонцев, которые были им сбережены
еще с турецкой кампании. Червонцы эти он пододвинул на столе к стороне,
обращенной к Миропе Дмитриевне.
- Вы мне нисколько не должны, - проговорила она, не поднимаясь с дивана
и держа руки скрещенными на несколько приподнятой, через посредство ваты,
груди: Миропа Дмитриевна знала из прежних разговоров, что Аггею Никитичу
больше нравятся женщины с высокой грудью.
- Миропа Дмитриевна, вы меня этим оскорбляете, - сказал он, как-то
мрачно потупляясь.
- А вы меня еще больше оскорбляете! - отпарировала ему Миропа
Дмитриевна. - Я не трактирщица, чтобы расплачиваться со мной деньгами! Разве
могут окупить для меня все сокровища мира, что вы будете жить где-то там
далеко, заинтересуетесь какою-нибудь молоденькой (Миропа Дмитриевна не
прибавила "и хорошенькой", так как и себя таковою считала), а я, -
продолжала она, - останусь здесь скучать, благословляя и оплакивая ту
минуту, когда в первый раз встретилась с вами!
У Аггея Никитича выступил даже пот на лбу: то, что он смутно
предчувствовал и чего ожидал, началось осуществляться. Он решительно не
находился, что бы ему такое сказать.
- Впрочем, Аггей Никитич, я вас нисколько не упрекаю; вы всегда держали
себя как благородный человек, - говорила между тем Миропа Дмитриевна, - и
никогда не хотели воспользоваться моею женскою слабостью, хотя это для меня
было еще ужаснее! - и при этом Миропа Дмитриевна вдруг разрыдалась.
Аггея Никитича точн