садьбу!
- Но это будет ложь, и такая явная, что ее сейчас поймут; потом, что
именно и о чем ты будешь говорить с господином Ченцовым? - поставила второй
вопрос gnadige Frau.
- Я буду с ним говорить, - начал было довольно решительно доктор, - что
вот Егор Егорыч по-прежнему любит Валерьяна Николаича и удивляется, почему
он его оставил!
- И что же из этого может произойти? - поставила третий вопрос gnadige
Frau.
- Произойдет, что Валерьян Николаич опять пожелает сблизиться с дядей,
- отвечал ей доктор.
- Может это произойти? - спросила уже Егора Егорыча gnadige Frau.
- Нет, не может, - сознался тот с печальным выражением в лице, - и по
многим причинам, из коих две главные: одна - его совесть, а другая - его
супруга, которая не пожелает этого сближения!
- И я то же думаю! - подтвердила Сусанна.
- В таком случае вам, конечно, ваши семейные дела и отношения лучше
знать! - уступил доктор.
- Конечно, лучше! - подхватила gnadige Frau. - А пока, как советовала
Сусанна Николаевна, надобно ждать!
- Ждать так ждать! - сказал с тем же невеселым лицом Егор Егорыч и
затем почти целую неделю не спал ни одной ночи: живая струйка родственной
любви к Валерьяну в нем далеко еще не иссякла. Сусанна все это, разумеется,
подметила и постоянно обдумывала в своей хорошенькой головке, как бы и чем
помочь Валерьяну и успокоить Егора Егорыча.
На следующей неделе Марфины получили еще письмо, уже из Москвы, от
Аггея Никитича Зверева, которое очень порадовало Егора Егорыча. Не было
никакого сомнения, что Аггей Никитич долго сочинял свое послание и весьма
тщательно переписал его своим красивым почерком. Оно у него вышло несколько
витиевато, и витиевато не в хорошем значении этого слова; орфография у
майора местами тоже хромала. Аггей Никитич писал:
"Милостивый государь, Егор Егорыч!
В тот час, когда, с ударом к заутрене светлого христова воскресения в
почтамтской церкви, отец иерей возгласил: "Христос воскресе!", я получил
радостное известие от ее превосходительства Натальи Васильевны Углаковой,
что Вы сочетались браком с Сусанной Николаевной, и я уверен, что Ваше
венчание освещали не одне восковые наши свечи, а и райский луч!"
Вот куда хватил мой милейший Аггей Никитич, насосавшись некоторыми
масонскими трактатами, которые Егор Егорыч, верный своему обещанию, выслал
Звереву немедленно же по приезде своем в деревню из Москвы.
Далее Аггей Никитич продолжал:
"Подполковница Миропа Дмитриевна Зудченко, у которой я занимаю теперь
прежде бывшую квартиру почтеннейшей Юлии Матвеевны, поручила мне передать
Вам поздравление с тем же событием, и оба мы возносим наши теплые мольбы к
зиждителю вселенной о ниспослании благословения на Ваше потомство. Вместе с
тем я беру смелость прибегнуть к Вашему великодушному сердцу".
Излагаемое потом в письме Аггея Никитича явно было ему диктуемо Миропою
Дмитриевною, потому что имело чисто деловой характер.
"На днях я узнал, - писал Зверев (он говорил неправду: узнал не он, а
Миропа Дмитриевна, которая, будучи руководима своим природным гением, успела
разнюхать все подробности), - узнал, что по почтовому ведомству очистилось в
Вашей губернии место губернского почтмейстера, который по болезни своей и по
неудовольствию с губернатором смещен. Столь много ласкаемый по Вашему письму
Александром Яковлеви
- Но это будет ложь, и такая явная, что ее сейчас поймут; потом, что
именно и о чем ты будешь говорить с господином Ченцовым? - поставила второй
вопрос gnadige Frau.
- Я буду с ним говорить, - начал было довольно решительно доктор, - что
вот Егор Егорыч по-прежнему любит Валерьяна Николаича и удивляется, почему
он его оставил!
- И что же из этого может произойти? - поставила третий вопрос gnadige
Frau.
- Произойдет, что Валерьян Николаич опять пожелает сблизиться с дядей,
- отвечал ей доктор.
- Может это произойти? - спросила уже Егора Егорыча gnadige Frau.
- Нет, не может, - сознался тот с печальным выражением в лице, - и по
многим причинам, из коих две главные: одна - его совесть, а другая - его
супруга, которая не пожелает этого сближения!
- И я то же думаю! - подтвердила Сусанна.
- В таком случае вам, конечно, ваши семейные дела и отношения лучше
знать! - уступил доктор.
- Конечно, лучше! - подхватила gnadige Frau. - А пока, как советовала
Сусанна Николаевна, надобно ждать!
- Ждать так ждать! - сказал с тем же невеселым лицом Егор Егорыч и
затем почти целую неделю не спал ни одной ночи: живая струйка родственной
любви к Валерьяну в нем далеко еще не иссякла. Сусанна все это, разумеется,
подметила и постоянно обдумывала в своей хорошенькой головке, как бы и чем
помочь Валерьяну и успокоить Егора Егорыча.
На следующей неделе Марфины получили еще письмо, уже из Москвы, от
Аггея Никитича Зверева, которое очень порадовало Егора Егорыча. Не было
никакого сомнения, что Аггей Никитич долго сочинял свое послание и весьма
тщательно переписал его своим красивым почерком. Оно у него вышло несколько
витиевато, и витиевато не в хорошем значении этого слова; орфография у
майора местами тоже хромала. Аггей Никитич писал:
"Милостивый государь, Егор Егорыч!
В тот час, когда, с ударом к заутрене светлого христова воскресения в
почтамтской церкви, отец иерей возгласил: "Христос воскресе!", я получил
радостное известие от ее превосходительства Натальи Васильевны Углаковой,
что Вы сочетались браком с Сусанной Николаевной, и я уверен, что Ваше
венчание освещали не одне восковые наши свечи, а и райский луч!"
Вот куда хватил мой милейший Аггей Никитич, насосавшись некоторыми
масонскими трактатами, которые Егор Егорыч, верный своему обещанию, выслал
Звереву немедленно же по приезде своем в деревню из Москвы.
Далее Аггей Никитич продолжал:
"Подполковница Миропа Дмитриевна Зудченко, у которой я занимаю теперь
прежде бывшую квартиру почтеннейшей Юлии Матвеевны, поручила мне передать
Вам поздравление с тем же событием, и оба мы возносим наши теплые мольбы к
зиждителю вселенной о ниспослании благословения на Ваше потомство. Вместе с
тем я беру смелость прибегнуть к Вашему великодушному сердцу".
Излагаемое потом в письме Аггея Никитича явно было ему диктуемо Миропою
Дмитриевною, потому что имело чисто деловой характер.
"На днях я узнал, - писал Зверев (он говорил неправду: узнал не он, а
Миропа Дмитриевна, которая, будучи руководима своим природным гением, успела
разнюхать все подробности), - узнал, что по почтовому ведомству очистилось в
Вашей губернии место губернского почтмейстера, который по болезни своей и по
неудовольствию с губернатором смещен. Столь много ласкаемый по Вашему письму
Александром Яковлеви