вующие; человек вместе то и
другое".
Прочитав это, Сусанна остановилась и с разрумянившимся лицом взглянула
на своих слушателей.
- Это просто объяснить! - отвечал ей первоначально Сверстов. - У
человека есть плоть, то есть кости, мясо и нервы, и душа божественная, а у
животных только кости, мясо и нервы.
- Следует взять дальше! - дополнил его Егор Егорыч. - Природа
расположена по градациям; камень только нарастает, только сочетавается и,
распадаясь, стремится - по закону притяжения - сочетаваться снова. Растения
тоже растут, и хоть лишены передвижения, но тем не менее живут; животные
растут, двигаются и чувствуют. Человек, по затемненной своей природе,
чувствует то же, что и они, но в нем еще таится светлый луч рая, - он
стремится мало что двигаться физически, но и духовно, то есть освобождать в
себе этот духовный райский луч, и удовлетворяется лишь тогда, когда,
побуждаемый этим райским лучом, придет хоть и в неполное, но приблизительное
соприкосновение с величайшей радостью, с величайшей истиною и величайшим
могуществом божества.
- Так, превосходно! - воскликнул Сверстов, заерошив свою курчавую
голову.
- Так! - подтвердила и gnadige Frau.
- Теперь я поняла! - сказала Сусанна в ответ на брошенный к ней Егором
Егорычем вопросительный взгляд.
- Далее что вам показалось непонятно? - спросил он.
- Далее, я не поняла совершенно, что вот тут говорится о числах четыре
и девять! - отвечала Сусанна и снова принялась читать из книги: "Числа
четыре и девять я признал за свойственные одно - прямой линии, а другое -
кривой; потщусь доказать это и начну с числа девяти, с числа линий кривой.
Без сомнения, никому не покажется нескладным представить себе окружность,
как нуль, ибо какая фигура может быть более подобна окружности, как нуль?
Тем паче не должно казаться нескладным принять центр за единицу, потому что
в окружности нельзя быть более одного центра. Всякому же известно, что
единица, совокупленная с нулем, составляет десять. Итак, можем целый круг
вообразить себе якобы десять, окружность с центром вместе".
"Приступим теперь к доводам, почему число четыре есть число прямой
линии: прежде всего скажу, что сие слово - прямая линия, принимаю здесь не в
общепринятом смысле, означающем то протяжение, которое кажется глазам нашим
ровною чертою, а яко начало токмо. Но видели ль мы, что естественный круг
растет вдруг, во все стороны, и что центр его вдруг мещет из себя бессчетное
и неистощимое множество лучей? Каждый сей луч не почитается ли, по
вещественному смыслу, прямою линией? Да и воистину, по видимой прямизне его
и по способности продолжаться до бесконечности, он есть линия; но поставляю
и антитезу сему положению: мы видим, что самый круг есть собрание
треугольников, которые все, по своей вещественной тройственности,
трехсторонни и, будучи приведены в союз их с центром, представляют нам
совершеннейшую идею о нашей невещественной четверице".
На последнем слове Сусанна прекратила чтение. Егор Егорыч некоторое
время тер себе лоб, но потом отнесся к ней:
- Мне будет трудно вам это объяснить... Вы, вероятно, имеете слабое
даже представление о треугольнике, но как же я вам растолкую, что собственно
круга нет, а это есть многоугольник с микроскопическими сторонами. Впрочем,
существенно вы одно запомните
другое".
Прочитав это, Сусанна остановилась и с разрумянившимся лицом взглянула
на своих слушателей.
- Это просто объяснить! - отвечал ей первоначально Сверстов. - У
человека есть плоть, то есть кости, мясо и нервы, и душа божественная, а у
животных только кости, мясо и нервы.
- Следует взять дальше! - дополнил его Егор Егорыч. - Природа
расположена по градациям; камень только нарастает, только сочетавается и,
распадаясь, стремится - по закону притяжения - сочетаваться снова. Растения
тоже растут, и хоть лишены передвижения, но тем не менее живут; животные
растут, двигаются и чувствуют. Человек, по затемненной своей природе,
чувствует то же, что и они, но в нем еще таится светлый луч рая, - он
стремится мало что двигаться физически, но и духовно, то есть освобождать в
себе этот духовный райский луч, и удовлетворяется лишь тогда, когда,
побуждаемый этим райским лучом, придет хоть и в неполное, но приблизительное
соприкосновение с величайшей радостью, с величайшей истиною и величайшим
могуществом божества.
- Так, превосходно! - воскликнул Сверстов, заерошив свою курчавую
голову.
- Так! - подтвердила и gnadige Frau.
- Теперь я поняла! - сказала Сусанна в ответ на брошенный к ней Егором
Егорычем вопросительный взгляд.
- Далее что вам показалось непонятно? - спросил он.
- Далее, я не поняла совершенно, что вот тут говорится о числах четыре
и девять! - отвечала Сусанна и снова принялась читать из книги: "Числа
четыре и девять я признал за свойственные одно - прямой линии, а другое -
кривой; потщусь доказать это и начну с числа девяти, с числа линий кривой.
Без сомнения, никому не покажется нескладным представить себе окружность,
как нуль, ибо какая фигура может быть более подобна окружности, как нуль?
Тем паче не должно казаться нескладным принять центр за единицу, потому что
в окружности нельзя быть более одного центра. Всякому же известно, что
единица, совокупленная с нулем, составляет десять. Итак, можем целый круг
вообразить себе якобы десять, окружность с центром вместе".
"Приступим теперь к доводам, почему число четыре есть число прямой
линии: прежде всего скажу, что сие слово - прямая линия, принимаю здесь не в
общепринятом смысле, означающем то протяжение, которое кажется глазам нашим
ровною чертою, а яко начало токмо. Но видели ль мы, что естественный круг
растет вдруг, во все стороны, и что центр его вдруг мещет из себя бессчетное
и неистощимое множество лучей? Каждый сей луч не почитается ли, по
вещественному смыслу, прямою линией? Да и воистину, по видимой прямизне его
и по способности продолжаться до бесконечности, он есть линия; но поставляю
и антитезу сему положению: мы видим, что самый круг есть собрание
треугольников, которые все, по своей вещественной тройственности,
трехсторонни и, будучи приведены в союз их с центром, представляют нам
совершеннейшую идею о нашей невещественной четверице".
На последнем слове Сусанна прекратила чтение. Егор Егорыч некоторое
время тер себе лоб, но потом отнесся к ней:
- Мне будет трудно вам это объяснить... Вы, вероятно, имеете слабое
даже представление о треугольнике, но как же я вам растолкую, что собственно
круга нет, а это есть многоугольник с микроскопическими сторонами. Впрочем,
существенно вы одно запомните