.
- Строгость там очень большая требуется! - заговорил Аггей Никитич. -
Ну, представьте себе кантониста: мальчик лет с пяти вместе с матерью
нищенствовал, занимался и воровством, - нужно их, особенно на первых порах,
сечь, а я этого не могу, и выходит так, что или службы не исполняй, - чего я
тоже не люблю, - или будь жесток.
- Куда же бы вы желали перейти? - интересовался Егор Егорыч.
- Я ничего не знаю и ничего не имею в виду! - проговорил Аггей Никитич.
- По почтамту нынче очень хорошие места, - вмешалась опять в разговор
Миропа Дмитриевна, - это было бы самое настоящее для них место.
- Какое же место по почтамту? - вцепился как бы во что-то свое Егор
Егорыч.
- Конечно, губернского почтмейстера; Аггей Никитич теперь майор, при
отставке, может быть, получат подполковника, - толковала Миропа Дмитриевна,
- не уездного же почтмейстера искать им места?
- Стало быть, вы совсем желаете оставить военную службу? - обратился
Егор Егорыч к Аггею Никитичу.
- Желал бы, - отвечал тот, хоть по тону голоса его чувствовалось, что
ему все-таки не легко было проститься с мундиром.
Егор Егорыч задумался на довольно продолжительное время.
- Я бы мог, - начал он, - заехать к Александру Яковлевичу Углакову, но
он уехал в свою деревню. Впрочем, все равно, я напишу ему письмо, с которым
вы, когда он возвратится, явитесь к нему, - он вас примет радушно. Дайте мне
перо и бумаги!
Миропа Дмитриевна поспешила исполнить его требование. Егор Егорыч
написал коротенькое, но внушительного свойства письмецо:
"Предъявитель сего письма - один из людей, в которых очень много
высоких начал. Он желал бы служить где-нибудь в провинции в Вашем ведомстве.
Посодействуйте ему: Вы в нем найдете честного и усердного служаку!"
Сколько Егор Егорыч написал в жизнь свою ходатайствующих писем - и
перечесть трудно; но в этом случае замечательно было, что все почти его
письма имели успех. Видно, он от очень доброго сердца и с искренним
удовольствием писал их.
Все это более чем кто-либо поняла и подметила Миропа Дмитриевна: прежде
всего она, конечно, понимала самое себя и свое положение; поняла, что такое
Аггей Никитич; уразумела также очень верно, какого сорта особа Егор Егорыч.
О службе Аггея Никитича в почтовом ведомстве Миропа Дмитриевна заговорила,
так как еще прежде довольно подробно разведала о том, что должность
губернского почтмейстера, помимо жалованья, очень выгодна по доходам, и
сообразила, что если бы Аггей Никитич, получив сие место, не пожелал иметь
этих доходов, то, будучи близкой ему женщиной, можно будет делать это и без
ведома его!.. Словом, тут все было Миропою Дмитриевной предусмотрено и
рассчитано с математическою точностью, и лавочники, видимо, были правы,
называя ее дамой обделистой.
IX
Кузьмищево решительно ожило: поместительный дом его обильно наполнился
господами и прислугой. Большую половину верха занимала адмиральша с
дочерьми, а в другой половине жил Сверстов с своею gnadige Frau. Егор Егорыч
обитал внизу, в своем небольшом отделении. В парадные комнаты каждый вечер
собиралось все общество, за исключением, разумеется, адмиральши, совершенно
не выходившей из своей комнаты. Ее начал серьезно лечить Сверстов, объявивши
Егору Егорычу и Сусанне, что старуха поражена нервным параличом и что у не
- Строгость там очень большая требуется! - заговорил Аггей Никитич. -
Ну, представьте себе кантониста: мальчик лет с пяти вместе с матерью
нищенствовал, занимался и воровством, - нужно их, особенно на первых порах,
сечь, а я этого не могу, и выходит так, что или службы не исполняй, - чего я
тоже не люблю, - или будь жесток.
- Куда же бы вы желали перейти? - интересовался Егор Егорыч.
- Я ничего не знаю и ничего не имею в виду! - проговорил Аггей Никитич.
- По почтамту нынче очень хорошие места, - вмешалась опять в разговор
Миропа Дмитриевна, - это было бы самое настоящее для них место.
- Какое же место по почтамту? - вцепился как бы во что-то свое Егор
Егорыч.
- Конечно, губернского почтмейстера; Аггей Никитич теперь майор, при
отставке, может быть, получат подполковника, - толковала Миропа Дмитриевна,
- не уездного же почтмейстера искать им места?
- Стало быть, вы совсем желаете оставить военную службу? - обратился
Егор Егорыч к Аггею Никитичу.
- Желал бы, - отвечал тот, хоть по тону голоса его чувствовалось, что
ему все-таки не легко было проститься с мундиром.
Егор Егорыч задумался на довольно продолжительное время.
- Я бы мог, - начал он, - заехать к Александру Яковлевичу Углакову, но
он уехал в свою деревню. Впрочем, все равно, я напишу ему письмо, с которым
вы, когда он возвратится, явитесь к нему, - он вас примет радушно. Дайте мне
перо и бумаги!
Миропа Дмитриевна поспешила исполнить его требование. Егор Егорыч
написал коротенькое, но внушительного свойства письмецо:
"Предъявитель сего письма - один из людей, в которых очень много
высоких начал. Он желал бы служить где-нибудь в провинции в Вашем ведомстве.
Посодействуйте ему: Вы в нем найдете честного и усердного служаку!"
Сколько Егор Егорыч написал в жизнь свою ходатайствующих писем - и
перечесть трудно; но в этом случае замечательно было, что все почти его
письма имели успех. Видно, он от очень доброго сердца и с искренним
удовольствием писал их.
Все это более чем кто-либо поняла и подметила Миропа Дмитриевна: прежде
всего она, конечно, понимала самое себя и свое положение; поняла, что такое
Аггей Никитич; уразумела также очень верно, какого сорта особа Егор Егорыч.
О службе Аггея Никитича в почтовом ведомстве Миропа Дмитриевна заговорила,
так как еще прежде довольно подробно разведала о том, что должность
губернского почтмейстера, помимо жалованья, очень выгодна по доходам, и
сообразила, что если бы Аггей Никитич, получив сие место, не пожелал иметь
этих доходов, то, будучи близкой ему женщиной, можно будет делать это и без
ведома его!.. Словом, тут все было Миропою Дмитриевной предусмотрено и
рассчитано с математическою точностью, и лавочники, видимо, были правы,
называя ее дамой обделистой.
IX
Кузьмищево решительно ожило: поместительный дом его обильно наполнился
господами и прислугой. Большую половину верха занимала адмиральша с
дочерьми, а в другой половине жил Сверстов с своею gnadige Frau. Егор Егорыч
обитал внизу, в своем небольшом отделении. В парадные комнаты каждый вечер
собиралось все общество, за исключением, разумеется, адмиральши, совершенно
не выходившей из своей комнаты. Ее начал серьезно лечить Сверстов, объявивши
Егору Егорычу и Сусанне, что старуха поражена нервным параличом и что у не