духе,
что "все китайцы на одно лицо", и старался переменить разговор. Но вот
однажды, в гостиной преподавательского клуба, где я посиживал в кругу
коллег, мне довелось испытать особенно стеснительный натиск. Заезжий
немецкий лектор из Оксфорда без устали твердил -- то в голос, то шепотом, --
об "абсолютно неслыханном" сходстве, а когда я небрежно заметил, что все
зембляне, отпуская бороду, становятся похожи один на другого, -- и что в
сущности название "Зембла" происходит не от испорченного русского слова
"земля", а от "Semblerland" -- страна отражений или подобий, -- мой
мучитель сказал: "О да, но король Карл не носил бороды, и все же вы с ним
совсем на одно лицо! Я имел честь [добавил он] сидеть в нескольких ярдах от
королевской ложи на Спортивном фестивале в Онгаве в пятьдесят шестом году,
мы там были с женой, она родом из Швеции. У нас есть дома его фотография, а
ее сестра коротко знала мать одного из его пажей, очень интересная была
женщина. Да неужели же вы не видите [чуть ли не дергая Шейда за лацкан]
поразительного сходства их черт, -- верхняя часть лица и глаза, о да, глаза
и переносица?"
-- Отнюдь, сэр, -- сказал Шейд, переложив ногу на ногу и по обыкновению
слегка откачнувшись в кресле перед тем, как что-то изречь, -- ни малейшего
сходства. Сходства -- это лишь тени различий. Различные люди усматривают
различные сходства и сходные различия.
Добрейший Неточка, во всю эту беседу хранивший на удивление несчастный
вид, тихо заметил, как тягостна мысль, что такой "приятный правитель" скорее
всего погиб в заключении.
Тут в разговор ввязался профессор физики. Он был из так называемых
"розовых" и веровал во все, во что веруют так называемые "розовые" (в
прогрессивное образование, в неподкупность всякого, кто шпионит для русских,
в радиоактивные осадки, порождаемые исключительно взрывами, производимыми
США, в существование в недавнем прошлом "эры Маккарти", в советские
достижения, включая "Доктора Живаго", и в прочее в том же роде): "Ваши
сожаления безосновательны, -- сказал он. -- Как известно, этот жалкий
правитель сбежал, переодевшись монахиней, но какова бы ни была или ни есть
его участь, народу Земблы она безразлична. История отвергла его -- вот и вся
его эпитафия".
Шейд: "Истинная правда, сэр. В должное время история отвергает всякого.
Но мертв король или жив не менее вас и Кинбота, давайте все-таки с уважением
относиться к фактам. Я знаю от него [указывая на меня], что широко
распространенные бредни насчет монахини -- это всего лишь пошлая
проэкстремистская байка. Экстремисты и их друзья, чтобы скрыть свой конфуз,
выдумывают разный вздор, а истина состоит в том, что король ушел из дворца,
пересек горы и покинул страну не в черном облачении поблекшей старой девы,
но, словно атлет, затянутым в алую шерсть".
-- Странно, странно, -- пробормотал немецкий гость, благодаря
наследственности (предки его обитали в ольховых лесах) один только и
уловивший жутковатую нотку, звякнувшую и затихшую.
Шейд (улыбнувшись и потрепав меня по колену): "Короли не умирают, они
просто исчезают, -- а, Чарли?"
-- Кто это сказал? -- резко, будто спросонья, спросил невежественный и
оттого всегда подозрительный глава английского отделения.
-- Да вот, хоть меня возьмите, -- продолжал мой бесценный друг,
игнорируя мист
что "все китайцы на одно лицо", и старался переменить разговор. Но вот
однажды, в гостиной преподавательского клуба, где я посиживал в кругу
коллег, мне довелось испытать особенно стеснительный натиск. Заезжий
немецкий лектор из Оксфорда без устали твердил -- то в голос, то шепотом, --
об "абсолютно неслыханном" сходстве, а когда я небрежно заметил, что все
зембляне, отпуская бороду, становятся похожи один на другого, -- и что в
сущности название "Зембла" происходит не от испорченного русского слова
"земля", а от "Semblerland" -- страна отражений или подобий, -- мой
мучитель сказал: "О да, но король Карл не носил бороды, и все же вы с ним
совсем на одно лицо! Я имел честь [добавил он] сидеть в нескольких ярдах от
королевской ложи на Спортивном фестивале в Онгаве в пятьдесят шестом году,
мы там были с женой, она родом из Швеции. У нас есть дома его фотография, а
ее сестра коротко знала мать одного из его пажей, очень интересная была
женщина. Да неужели же вы не видите [чуть ли не дергая Шейда за лацкан]
поразительного сходства их черт, -- верхняя часть лица и глаза, о да, глаза
и переносица?"
-- Отнюдь, сэр, -- сказал Шейд, переложив ногу на ногу и по обыкновению
слегка откачнувшись в кресле перед тем, как что-то изречь, -- ни малейшего
сходства. Сходства -- это лишь тени различий. Различные люди усматривают
различные сходства и сходные различия.
Добрейший Неточка, во всю эту беседу хранивший на удивление несчастный
вид, тихо заметил, как тягостна мысль, что такой "приятный правитель" скорее
всего погиб в заключении.
Тут в разговор ввязался профессор физики. Он был из так называемых
"розовых" и веровал во все, во что веруют так называемые "розовые" (в
прогрессивное образование, в неподкупность всякого, кто шпионит для русских,
в радиоактивные осадки, порождаемые исключительно взрывами, производимыми
США, в существование в недавнем прошлом "эры Маккарти", в советские
достижения, включая "Доктора Живаго", и в прочее в том же роде): "Ваши
сожаления безосновательны, -- сказал он. -- Как известно, этот жалкий
правитель сбежал, переодевшись монахиней, но какова бы ни была или ни есть
его участь, народу Земблы она безразлична. История отвергла его -- вот и вся
его эпитафия".
Шейд: "Истинная правда, сэр. В должное время история отвергает всякого.
Но мертв король или жив не менее вас и Кинбота, давайте все-таки с уважением
относиться к фактам. Я знаю от него [указывая на меня], что широко
распространенные бредни насчет монахини -- это всего лишь пошлая
проэкстремистская байка. Экстремисты и их друзья, чтобы скрыть свой конфуз,
выдумывают разный вздор, а истина состоит в том, что король ушел из дворца,
пересек горы и покинул страну не в черном облачении поблекшей старой девы,
но, словно атлет, затянутым в алую шерсть".
-- Странно, странно, -- пробормотал немецкий гость, благодаря
наследственности (предки его обитали в ольховых лесах) один только и
уловивший жутковатую нотку, звякнувшую и затихшую.
Шейд (улыбнувшись и потрепав меня по колену): "Короли не умирают, они
просто исчезают, -- а, Чарли?"
-- Кто это сказал? -- резко, будто спросонья, спросил невежественный и
оттого всегда подозрительный глава английского отделения.
-- Да вот, хоть меня возьмите, -- продолжал мой бесценный друг,
игнорируя мист