маленький, а она над тобою смеется - вот что! У нас была одна
такая добродетель в Москве: ух как нос подымала! а затрепетала, когда
пригрозили, что все расскажем, и тотчас послушалась; а мы взяли и то и
другое: и деньги и то - понимаешь что? Теперь она опять в свете недоступная
- фу ты, черт, как высоко летает, и карета какая, а коли б ты видел, в каком
это было чулане! Ты еще не жил; если б ты знал, каких чуланов они не
побоятся...
- Я это думал, - пробормотал я неудержимо.
- Они развращены до конца ногтей; ты не знаешь, на что они способны!
Альфонсина жила в одном таком доме, так она гнушалась.
- Я об этом думал, - подтвердил я опять.
- А тебя бьют, а ты жалеешь...
- Ламберт, ты - мерзавец, ты - проклятый! - вскричал я, вдруг как-то
сообразив и затрепетав. - Я видел все это во сне, ты стоял и Анна
Андреевна... О, ты - проклятый! Неужели ты думал, что я - такой подлец? Я
ведь и видел потому во сне, что так и знал, что ты это скажешь. И наконец,
все это не может быть так просто, чтоб ты мне про все это так прямо и просто
говорил!
- Ишь рассердился! Те-те-те! - протянул Ламберт, смеясь и торжествуя. -
Ну, брат Аркашка, теперь я все узнал, что мне надо. Для того-то и ждал тебя.
Слушай, ты, стало быть, ее любишь, а Бьорингу отмстить хочешь - вот что мне
надо было узнать. Я все время это так и подозревал, когда тебя здесь ждал.
Ceci posй, cela change la question. И тем лучше, потому что она сама тебя
любит. Так ты и женись, нимало не медля, это лучше. Да иначе и нельзя тебе,
ты на самом верном остановился. А затем знай, Аркадий, что у тебя есть друг,
это я, которого ты можешь верхом оседлать. Вот этот друг тебе и поможет и
женит тебя: из-под земли все достану, Аркаша! А ты уж подари за то потом
старому товарищу тридцать тысячек за труды, а? А я помогу, не сомневайся. Я
во всех этих делах все тонкости знаю, и тебе все приданое дадут, и ты -
богач с карьерой!
У меня хоть и кружилась голова, но я с изумлением смотрел на Ламберта.
Он был серьезен, то есть не то что серьезен, но в возможность женить меня, я
видел ясно, он и сам совсем верил и даже принимал идею с восторгом.
Разумеется, я видел тоже, что он ловит меня, как мальчишку (наверное - видел
тогда же); но мысль о браке с нею до того пронзила меня всего, что я хоть и
удивлялся на Ламберта, как это он может верить в такую фантазию, но в то же
время сам стремительно в нее уверовал, ни на миг не утрачивая, однако,
сознания, что это, конечно, ни за что не может осуществиться. Как-то все это
уложилось вместе.
- Да разве это возможно? - пролепетал я.
- Зачем нет? Ты ей покажешь документ - она струсит и пойдет за тебя,
чтобы не потерять деньги.
Я решился не останавливать Ламберта на его подлостях, потому что он до
того простодушно выкладывал их предо мной, что даже и не подозревал, что я
вдруг могу возмутиться; но я промямлил, однако, что не хотел бы жениться
только силой.
- Я ни за что не захочу силой; как ты можешь быть так подл, чтобы
предположить во мне это?
- Эвона! Да она сама пойдет: это - не ты, а она сама испугается и
пойдет. А пойдет она еще потому, что тебя любит, - спохватился Ламберт.
- Ты это врешь. Ты надо мной смеешься. Почему ты знаешь, что она меня
любит?
- Непременно. Я знаю. И Анна Андреевна это полагает. Это я тебе
серьезно и правду говорю,
такая добродетель в Москве: ух как нос подымала! а затрепетала, когда
пригрозили, что все расскажем, и тотчас послушалась; а мы взяли и то и
другое: и деньги и то - понимаешь что? Теперь она опять в свете недоступная
- фу ты, черт, как высоко летает, и карета какая, а коли б ты видел, в каком
это было чулане! Ты еще не жил; если б ты знал, каких чуланов они не
побоятся...
- Я это думал, - пробормотал я неудержимо.
- Они развращены до конца ногтей; ты не знаешь, на что они способны!
Альфонсина жила в одном таком доме, так она гнушалась.
- Я об этом думал, - подтвердил я опять.
- А тебя бьют, а ты жалеешь...
- Ламберт, ты - мерзавец, ты - проклятый! - вскричал я, вдруг как-то
сообразив и затрепетав. - Я видел все это во сне, ты стоял и Анна
Андреевна... О, ты - проклятый! Неужели ты думал, что я - такой подлец? Я
ведь и видел потому во сне, что так и знал, что ты это скажешь. И наконец,
все это не может быть так просто, чтоб ты мне про все это так прямо и просто
говорил!
- Ишь рассердился! Те-те-те! - протянул Ламберт, смеясь и торжествуя. -
Ну, брат Аркашка, теперь я все узнал, что мне надо. Для того-то и ждал тебя.
Слушай, ты, стало быть, ее любишь, а Бьорингу отмстить хочешь - вот что мне
надо было узнать. Я все время это так и подозревал, когда тебя здесь ждал.
Ceci posй, cela change la question. И тем лучше, потому что она сама тебя
любит. Так ты и женись, нимало не медля, это лучше. Да иначе и нельзя тебе,
ты на самом верном остановился. А затем знай, Аркадий, что у тебя есть друг,
это я, которого ты можешь верхом оседлать. Вот этот друг тебе и поможет и
женит тебя: из-под земли все достану, Аркаша! А ты уж подари за то потом
старому товарищу тридцать тысячек за труды, а? А я помогу, не сомневайся. Я
во всех этих делах все тонкости знаю, и тебе все приданое дадут, и ты -
богач с карьерой!
У меня хоть и кружилась голова, но я с изумлением смотрел на Ламберта.
Он был серьезен, то есть не то что серьезен, но в возможность женить меня, я
видел ясно, он и сам совсем верил и даже принимал идею с восторгом.
Разумеется, я видел тоже, что он ловит меня, как мальчишку (наверное - видел
тогда же); но мысль о браке с нею до того пронзила меня всего, что я хоть и
удивлялся на Ламберта, как это он может верить в такую фантазию, но в то же
время сам стремительно в нее уверовал, ни на миг не утрачивая, однако,
сознания, что это, конечно, ни за что не может осуществиться. Как-то все это
уложилось вместе.
- Да разве это возможно? - пролепетал я.
- Зачем нет? Ты ей покажешь документ - она струсит и пойдет за тебя,
чтобы не потерять деньги.
Я решился не останавливать Ламберта на его подлостях, потому что он до
того простодушно выкладывал их предо мной, что даже и не подозревал, что я
вдруг могу возмутиться; но я промямлил, однако, что не хотел бы жениться
только силой.
- Я ни за что не захочу силой; как ты можешь быть так подл, чтобы
предположить во мне это?
- Эвона! Да она сама пойдет: это - не ты, а она сама испугается и
пойдет. А пойдет она еще потому, что тебя любит, - спохватился Ламберт.
- Ты это врешь. Ты надо мной смеешься. Почему ты знаешь, что она меня
любит?
- Непременно. Я знаю. И Анна Андреевна это полагает. Это я тебе
серьезно и правду говорю,