й! - прохрипел Упоров. - Вы что, не можете без примочек?!
Убери перо!
Нож убрали, тут же сутулый зэк с хищным лицом и белыми, ухоженными
руками удачливого картежника спросил:
- Куда ушла воровская касса?!
Нож застыл сантиметрах в десяти от его шеп. Он успел сообразить: "Они
сами по себе. Их никто не посылал".
- Какой груз, баклан поганый, какая касса?! Ты что буровишь?! Мне вышка
за мусора корячится!
- Не хипишуй, Вадим. Нас сходка послала. Вы уходили в побег с воровской
кассой.
- Я уходил с одной пиковиной. Деньги ваши в глаза не видел. Мусора с
тем же вязнут. Надоело!
- Да ты что буровишь, лох поганый, там же рыжье было!
- Мне какая разница?! Пустой уходил. В Таежном бомбанули "медведя". На
том и опалились.
- Слышь, Иезуит, разреши, я ему брюхо вскрою... - свистящим шепотом
предложил незнакомый Вадиму зэк.
- Нуждаешься в моей жизни? - спросил Упоров, чувствуя, что тот
действительно хочет его убить. Тем не менее заставил себя расстегнуть
телогрейку, затем рубаху. - Режь! Забирай! У меня больше ничего нет.
Сутулый зэк решительно спрыгнул с нар, но Иезуит оттолкнул его к стене.
- Потерпи, Гоша. Что говорил Камыш на очной ставке? Запахни, запахни
гнидник-то. Видали мы животы, и что в животах-видали. Ну?!
- О чем с тем бесом говорить-первый раз вижу!
Погляделись да разошлись при своих интересах.
Из-за двери выскочил незаметный зэк с лисьим взглядом:
- Линяем! Мусор волнуется.
- Сейчас! - Иезуит почесал за ухом. Он был явно разочарован разговором
и, продолжая обдумывать ситуацию, смотрел в лицо Упорова бесцветными
глазами уснувшей рыбы. - Помни - убить тебя никогда не поздно...
Глаза его начали наполняться злобой, готовой выплеснуться в удар ножа,
и Упоров уже знал; теперь надо только слушать, спокойно и внимательно,
чтобы не возбудить действия. Он так и сделал.
- И мы убьем тебя, если ты дешевнешь, Фартовый.
Говоришь вроде бы складно, но веры нет v меня. Сомневаюся... Пока
прощай!
Странное дело: заключенный смотрел вслед своим несостоявшимся убийцам,
но думал о той зеленоглазой девчонке в подшитых кусками автомобильных
покрышек валенках. Ей уже семнадцать!
- И ее зовут Наташа Камышина, - сказал зэк вслух. - Очень приятно. Меня
зовут Вадим. Должен заметить-у вас серьезный дядя, а вы такая милая.
Казалось, все его заботы сосредоточились в огромных глазах юного
длинноногого существа, но следующее открытие отсекло радость одним махом:
- Кто их послал?!
Зэк поднялся на нарах. "Если Морабели, это была просто проверка твоих
показаний. А если Дьяк? Ему есть о чем беспокоиться... И когда-нибудь тебя
попросят залезть в петлю, чтобы не волновать старого вора".
Для него ночь кончилась. Он метался по камере, ловил вшей, нянчил
сломанные ребра и искал выход, но войти в игру оказалось куда легче, чем
из нее выйти.
Игра продолжалась. Он стал в ней козырем...
Когда судья произнес: "К высшей мере наказания!", Вадим постарался не
думать о том, что стоит за приговором. Он смотрел в зал. Прошел глазами
золото погон, ответил грустной улыбкой на торжествующий взгляд женщины,
которая плюнула ему в лицо у конторы прииска. Ей и сейчас очень хотелось
крикнуть "ура!", но она не рискнула, задушив в себе рвущееся наружу
желание. Наконец он увидел то, что искал: из-за плеча надменного
полковника Полозкова выглядывал большой зеленый глаз, розовое от волненья
ухо и тугая коса на прямом плече. Зэк ей подмигнул. Знакомый глаз
болезн
Убери перо!
Нож убрали, тут же сутулый зэк с хищным лицом и белыми, ухоженными
руками удачливого картежника спросил:
- Куда ушла воровская касса?!
Нож застыл сантиметрах в десяти от его шеп. Он успел сообразить: "Они
сами по себе. Их никто не посылал".
- Какой груз, баклан поганый, какая касса?! Ты что буровишь?! Мне вышка
за мусора корячится!
- Не хипишуй, Вадим. Нас сходка послала. Вы уходили в побег с воровской
кассой.
- Я уходил с одной пиковиной. Деньги ваши в глаза не видел. Мусора с
тем же вязнут. Надоело!
- Да ты что буровишь, лох поганый, там же рыжье было!
- Мне какая разница?! Пустой уходил. В Таежном бомбанули "медведя". На
том и опалились.
- Слышь, Иезуит, разреши, я ему брюхо вскрою... - свистящим шепотом
предложил незнакомый Вадиму зэк.
- Нуждаешься в моей жизни? - спросил Упоров, чувствуя, что тот
действительно хочет его убить. Тем не менее заставил себя расстегнуть
телогрейку, затем рубаху. - Режь! Забирай! У меня больше ничего нет.
Сутулый зэк решительно спрыгнул с нар, но Иезуит оттолкнул его к стене.
- Потерпи, Гоша. Что говорил Камыш на очной ставке? Запахни, запахни
гнидник-то. Видали мы животы, и что в животах-видали. Ну?!
- О чем с тем бесом говорить-первый раз вижу!
Погляделись да разошлись при своих интересах.
Из-за двери выскочил незаметный зэк с лисьим взглядом:
- Линяем! Мусор волнуется.
- Сейчас! - Иезуит почесал за ухом. Он был явно разочарован разговором
и, продолжая обдумывать ситуацию, смотрел в лицо Упорова бесцветными
глазами уснувшей рыбы. - Помни - убить тебя никогда не поздно...
Глаза его начали наполняться злобой, готовой выплеснуться в удар ножа,
и Упоров уже знал; теперь надо только слушать, спокойно и внимательно,
чтобы не возбудить действия. Он так и сделал.
- И мы убьем тебя, если ты дешевнешь, Фартовый.
Говоришь вроде бы складно, но веры нет v меня. Сомневаюся... Пока
прощай!
Странное дело: заключенный смотрел вслед своим несостоявшимся убийцам,
но думал о той зеленоглазой девчонке в подшитых кусками автомобильных
покрышек валенках. Ей уже семнадцать!
- И ее зовут Наташа Камышина, - сказал зэк вслух. - Очень приятно. Меня
зовут Вадим. Должен заметить-у вас серьезный дядя, а вы такая милая.
Казалось, все его заботы сосредоточились в огромных глазах юного
длинноногого существа, но следующее открытие отсекло радость одним махом:
- Кто их послал?!
Зэк поднялся на нарах. "Если Морабели, это была просто проверка твоих
показаний. А если Дьяк? Ему есть о чем беспокоиться... И когда-нибудь тебя
попросят залезть в петлю, чтобы не волновать старого вора".
Для него ночь кончилась. Он метался по камере, ловил вшей, нянчил
сломанные ребра и искал выход, но войти в игру оказалось куда легче, чем
из нее выйти.
Игра продолжалась. Он стал в ней козырем...
Когда судья произнес: "К высшей мере наказания!", Вадим постарался не
думать о том, что стоит за приговором. Он смотрел в зал. Прошел глазами
золото погон, ответил грустной улыбкой на торжествующий взгляд женщины,
которая плюнула ему в лицо у конторы прииска. Ей и сейчас очень хотелось
крикнуть "ура!", но она не рискнула, задушив в себе рвущееся наружу
желание. Наконец он увидел то, что искал: из-за плеча надменного
полковника Полозкова выглядывал большой зеленый глаз, розовое от волненья
ухо и тугая коса на прямом плече. Зэк ей подмигнул. Знакомый глаз
болезн