орить:
- Хочу сообщить вам важное правительственное сообщение.
- Про амнистию! Про амнистию! - скулил хлебный вор.
- Вчера скончался...
Упоров почувствовал, как все в нем задрожало мелкой, противной дрожью.
- ...великий вождь советского народа, Генералиссимус Иосиф
Виссарионович Сталин.
Дознаватель Шерман приложил к глазам платок.
Стало очень тихо, лишь чей-то звук булькнул пузырем со дна уснувшего
озера и тут же растворился в глубоком молчании. Руки зэков потянулись к
шапкам.
Полковник переждал некоторое волнение в рядах заключенных и с
пониманием посмотрел на не скрывающего своих слез дознавателя Шермана.
- Прекратить разговоры! - ни с того ни с сего крикнул дежурный.
- ...Ушел из жизни гениальный продолжатель дела великого Ленина.
- Все бы вы ушли за ним следом!
Губарь побагровел, однако сдержался. И продолжил:
- ...остались бессмертные идеи Сталина, его убежденность, твердость,
чистота и безжалостность к врагам социализма! Сталин умер. Дело его живет
и будет жить вечно! Нет на свете силы, способной одолеть им созданное!
- Как же теперь дальше-то? - спросил, прикрывая рот, испуганный
мужичонка - хлебный вор.
- Не переживай, коллега, - успокоил его Филон и взглянул на свои часы
без гражданства. - Все останется на своих местах. Даже ты.
- Равняясь! - разнеслось над плацем.
Стадник пнул в зад плачущего комсорга Днепрогэса:
- Педерастов тож касается!
Колос вздрогнул, точно в зад пнули его, п с презрением посмотрел на
Руслана.
"Передумал", - решил, наблюдая за Колосом, Упоров. Его охватила
непонятная веселость.
- Миша, горе-то какое?! - сказал он. - Плакать хочется, а Стадник,
сука, дерется.
- По вас не скажешь, Упоров. Улыбаетесь. Для меня, действительно, горе.
Л отец... не знаю-переживет...
- Переживет. Старая гвардия. Ты, говорят, успел вчера с лауреата
хорошие кони сдернуть?
Колос ухмыльнулся, опустив голову, глянул на ботинки.
- Ботинкам все равно, кто нх хозяин: лауреат или бывший чекист. Они
должны служить живому человеку.
Петр Тимофеевич скончался...
- В один день с Иосифом Виссарионовичем. Вот бы.
тебе со Сталина ботинки стащить!
- Не кощунствуйте, Упоров! Нас может рассудить только будущее.
- На хрена мы ему нужны?!
Пельмень, чуть пыжась, сказал:
- Если побег поведу я, то и подсльников мне подбирать.
- План кажи, - прервал его Федор Опенкин.
- Взрываем новую штольню. Пока будут откапывать дубарей, уйдем левым
затопленным ходом, там уже подкопались.
Сидящий на корточках у порога сутуловатый детина в меховой безрукавке
поверх брезентовой рубпхп и в мягких эвенкийских ичигах громко вздохнул.
- Хочешь говорить. Чалдон? - спросил Дьяк.
- Сколь там копать-то надо?
- Час-полтора, не больше. Замокнем только.
- Кто имеет сказать?
- Мие можно? - спросил Упоров, вздумал было подняться, но Чалдон
положил на плечо руку.
- Будете рвать штольню, в побег не пойду.
- Тогда тебя пет! - Чалдон воткнул перед собой нож и оперся на
рукоятку, как на трость.
- Спрячь приправу, - посоветовал Малина. - Он не из тех фраеров,
которых можно напугать.
- Значит, договорились, - не обратив внимания на возникшее разногласие,
сказал Дьяк. - Побег поведет Малина. С тобой идут Пельмень, Чалдон, Вадим
и этот самый Колос, проводником из зоны. Завтра сами решите. Понесете
кассу. Пуда четыре золотишка царского, да камушки. Две фигуры. Сорок
патронов и граната.
Чалдон з
- Хочу сообщить вам важное правительственное сообщение.
- Про амнистию! Про амнистию! - скулил хлебный вор.
- Вчера скончался...
Упоров почувствовал, как все в нем задрожало мелкой, противной дрожью.
- ...великий вождь советского народа, Генералиссимус Иосиф
Виссарионович Сталин.
Дознаватель Шерман приложил к глазам платок.
Стало очень тихо, лишь чей-то звук булькнул пузырем со дна уснувшего
озера и тут же растворился в глубоком молчании. Руки зэков потянулись к
шапкам.
Полковник переждал некоторое волнение в рядах заключенных и с
пониманием посмотрел на не скрывающего своих слез дознавателя Шермана.
- Прекратить разговоры! - ни с того ни с сего крикнул дежурный.
- ...Ушел из жизни гениальный продолжатель дела великого Ленина.
- Все бы вы ушли за ним следом!
Губарь побагровел, однако сдержался. И продолжил:
- ...остались бессмертные идеи Сталина, его убежденность, твердость,
чистота и безжалостность к врагам социализма! Сталин умер. Дело его живет
и будет жить вечно! Нет на свете силы, способной одолеть им созданное!
- Как же теперь дальше-то? - спросил, прикрывая рот, испуганный
мужичонка - хлебный вор.
- Не переживай, коллега, - успокоил его Филон и взглянул на свои часы
без гражданства. - Все останется на своих местах. Даже ты.
- Равняясь! - разнеслось над плацем.
Стадник пнул в зад плачущего комсорга Днепрогэса:
- Педерастов тож касается!
Колос вздрогнул, точно в зад пнули его, п с презрением посмотрел на
Руслана.
"Передумал", - решил, наблюдая за Колосом, Упоров. Его охватила
непонятная веселость.
- Миша, горе-то какое?! - сказал он. - Плакать хочется, а Стадник,
сука, дерется.
- По вас не скажешь, Упоров. Улыбаетесь. Для меня, действительно, горе.
Л отец... не знаю-переживет...
- Переживет. Старая гвардия. Ты, говорят, успел вчера с лауреата
хорошие кони сдернуть?
Колос ухмыльнулся, опустив голову, глянул на ботинки.
- Ботинкам все равно, кто нх хозяин: лауреат или бывший чекист. Они
должны служить живому человеку.
Петр Тимофеевич скончался...
- В один день с Иосифом Виссарионовичем. Вот бы.
тебе со Сталина ботинки стащить!
- Не кощунствуйте, Упоров! Нас может рассудить только будущее.
- На хрена мы ему нужны?!
Пельмень, чуть пыжась, сказал:
- Если побег поведу я, то и подсльников мне подбирать.
- План кажи, - прервал его Федор Опенкин.
- Взрываем новую штольню. Пока будут откапывать дубарей, уйдем левым
затопленным ходом, там уже подкопались.
Сидящий на корточках у порога сутуловатый детина в меховой безрукавке
поверх брезентовой рубпхп и в мягких эвенкийских ичигах громко вздохнул.
- Хочешь говорить. Чалдон? - спросил Дьяк.
- Сколь там копать-то надо?
- Час-полтора, не больше. Замокнем только.
- Кто имеет сказать?
- Мие можно? - спросил Упоров, вздумал было подняться, но Чалдон
положил на плечо руку.
- Будете рвать штольню, в побег не пойду.
- Тогда тебя пет! - Чалдон воткнул перед собой нож и оперся на
рукоятку, как на трость.
- Спрячь приправу, - посоветовал Малина. - Он не из тех фраеров,
которых можно напугать.
- Значит, договорились, - не обратив внимания на возникшее разногласие,
сказал Дьяк. - Побег поведет Малина. С тобой идут Пельмень, Чалдон, Вадим
и этот самый Колос, проводником из зоны. Завтра сами решите. Понесете
кассу. Пуда четыре золотишка царского, да камушки. Две фигуры. Сорок
патронов и граната.
Чалдон з