улаком по переносице.
Оксана Ярошинская оказалась дочерью начальника управления НКВД...
Единственная дочь генерала, а мама-дочь члена ЦК Украины. Очень
серьезно... Непреодолимо серьезно!
Ковпак прикинул и защищать насильника не счелнужным.
- Хай, як у cu! - сказал партизанский вожак, стоя у высокого окна
кабинета. - Колы он - настоящий чекист, выдюжит, тогда подмогнем.
- Як скажете, батька, - вытянулся Игнат Колос, собирая со стола
фотографии красавца сына.
Первое время на Колыме Михаил Колос был под опекой начальника оперчасти
Андрощука. В нарушение всех правил он кормил собак на собачьем питомнике,
торопливо вычерпывая из котла ладошкой собачью еду. Его сгубила красота.
Супруга Андрощука Изабелла Мефодьевна не устояла. Ей с детства морочили
голову герои оперетт, а здесь вот он - несчастный! Любовь повлекла ее в
темный закуток собачьего питомника. Там их и прихватил с поличным
начальник оперативной части.
Андрощук бил грешную супругу рукояткой табельного оружия, однако не
посмел выпустить из него пулю в высокий потный лоб сына соратника
легендарного Ковпака. Боялся, что когда-нибудь... всякое может случиться.
- Как чекист бывшему чекисту дарю тебе жизнь, - сказал он, отдышавшись.
Откроешь рот-заберу подарок обратно.
Колос поддернул штаны и упал перед ним на колени. Мрачный Андрощук,
сунув в карман панталоны супруги, ушел, не обернувшись на бывшего чекиста.
Он был добрым человеком, но не любил, когда с его женой спит кто-то
посторонний...
В зоне, на общем режиме Клосу стало невыносимо тяжело. Он лазил по
помойкам с одним желанием: бросить в требовательный желудок корку хлеба.
Хорошо все понимающий и зорко видящий Руслан Чащаев все подметил и
предложил страдающему человеку постоянную связь.
- Я тебя люблю, - сказал, прижав Колоса в сушилке, страстный Руслан. -
Никто не узнает. Давай попробуем. Белый хлеб будешь кушать...
У Колоса хватило сил для сопротивления, но с каждым днем голод все
настойчивей гнул его волю. Тихий голос из пустого желудка шептал: "Плохой
человек лучше хорошего мертвеца. Скоро ты упадешь".
Он нес в морг тело покойного секретаря обкома партии Антипина, который
отравился на помойке крысиным ядом, думал о том, что Руслану придется
уступить. Иначе-смерть. Такая же-на помойке или в другом месте. Какая
разница?! Руслан не хочет насилия, хочет по-хорошему. Говорит-любит...
Тьфу! Мерзость какая!
"...Похоже, этот тип нервничает, - решил, наблюдая за Колосом, Упоров.
- Тоже завязан с воровским побетом? Но каким образом? Чекист..."
- Встать! Выходи строиться!
Вадим встал. Мысли остались при нем:
"Бандитов и насильников воры к себе не допускают.
Значит, дело в чем-то другом..."
Около Колоса завертелся Руслан. Погладил по заду, сунул в карман
телогрейки небольшой сверток.
"Явно клеит в невесты чекиста. Ничего не понимаю!
На мясо берут? А может, меня на мясо? Хрен пройдет!"
Кокетливо краснеющий Колос вызывал отвращение.
Но Вадиму было необходимо взять себя в руки и видеть то, что происходит
с этим опускающимся типом.
Развод начался строго, почти торжественно, без привычных окриков и
угроз. Команды заметно сдержанны, даже спокойны. Лица конвоиров не столь
равнодушны, если не сказать-слегка растерянны. Что-то случилось.
Только не дознаешься: все словно воды в рот набрали.
Тысячное разнобашмачье ног стирает до летучей пыли мерзлую землю
лагерного плаца. Пыль поднимается над колонной коричневым облаком,
Оксана Ярошинская оказалась дочерью начальника управления НКВД...
Единственная дочь генерала, а мама-дочь члена ЦК Украины. Очень
серьезно... Непреодолимо серьезно!
Ковпак прикинул и защищать насильника не счелнужным.
- Хай, як у cu! - сказал партизанский вожак, стоя у высокого окна
кабинета. - Колы он - настоящий чекист, выдюжит, тогда подмогнем.
- Як скажете, батька, - вытянулся Игнат Колос, собирая со стола
фотографии красавца сына.
Первое время на Колыме Михаил Колос был под опекой начальника оперчасти
Андрощука. В нарушение всех правил он кормил собак на собачьем питомнике,
торопливо вычерпывая из котла ладошкой собачью еду. Его сгубила красота.
Супруга Андрощука Изабелла Мефодьевна не устояла. Ей с детства морочили
голову герои оперетт, а здесь вот он - несчастный! Любовь повлекла ее в
темный закуток собачьего питомника. Там их и прихватил с поличным
начальник оперативной части.
Андрощук бил грешную супругу рукояткой табельного оружия, однако не
посмел выпустить из него пулю в высокий потный лоб сына соратника
легендарного Ковпака. Боялся, что когда-нибудь... всякое может случиться.
- Как чекист бывшему чекисту дарю тебе жизнь, - сказал он, отдышавшись.
Откроешь рот-заберу подарок обратно.
Колос поддернул штаны и упал перед ним на колени. Мрачный Андрощук,
сунув в карман панталоны супруги, ушел, не обернувшись на бывшего чекиста.
Он был добрым человеком, но не любил, когда с его женой спит кто-то
посторонний...
В зоне, на общем режиме Клосу стало невыносимо тяжело. Он лазил по
помойкам с одним желанием: бросить в требовательный желудок корку хлеба.
Хорошо все понимающий и зорко видящий Руслан Чащаев все подметил и
предложил страдающему человеку постоянную связь.
- Я тебя люблю, - сказал, прижав Колоса в сушилке, страстный Руслан. -
Никто не узнает. Давай попробуем. Белый хлеб будешь кушать...
У Колоса хватило сил для сопротивления, но с каждым днем голод все
настойчивей гнул его волю. Тихий голос из пустого желудка шептал: "Плохой
человек лучше хорошего мертвеца. Скоро ты упадешь".
Он нес в морг тело покойного секретаря обкома партии Антипина, который
отравился на помойке крысиным ядом, думал о том, что Руслану придется
уступить. Иначе-смерть. Такая же-на помойке или в другом месте. Какая
разница?! Руслан не хочет насилия, хочет по-хорошему. Говорит-любит...
Тьфу! Мерзость какая!
"...Похоже, этот тип нервничает, - решил, наблюдая за Колосом, Упоров.
- Тоже завязан с воровским побетом? Но каким образом? Чекист..."
- Встать! Выходи строиться!
Вадим встал. Мысли остались при нем:
"Бандитов и насильников воры к себе не допускают.
Значит, дело в чем-то другом..."
Около Колоса завертелся Руслан. Погладил по заду, сунул в карман
телогрейки небольшой сверток.
"Явно клеит в невесты чекиста. Ничего не понимаю!
На мясо берут? А может, меня на мясо? Хрен пройдет!"
Кокетливо краснеющий Колос вызывал отвращение.
Но Вадиму было необходимо взять себя в руки и видеть то, что происходит
с этим опускающимся типом.
Развод начался строго, почти торжественно, без привычных окриков и
угроз. Команды заметно сдержанны, даже спокойны. Лица конвоиров не столь
равнодушны, если не сказать-слегка растерянны. Что-то случилось.
Только не дознаешься: все словно воды в рот набрали.
Тысячное разнобашмачье ног стирает до летучей пыли мерзлую землю
лагерного плаца. Пыль поднимается над колонной коричневым облаком,