, покрытой в углублениях
зачирелым снегом. Отношения с Русланом уже не казались столь
унизительными. Хотелось вернуться на нары-к водянистой ба.^нде и
обещанному ему отходчивым Андрощуком месту нарядчика.
Теперь при нем остались одни мечты да трижды проклятые воры с
пистолетами...
...В кочкарнике, у тощих, настеганных лютыми ветрами березок, сделали
первый привал. Распаренные быстрой ходьбой и ощущением нахлынувшей
свободы, сидели на мешках, похрустывая сухарями, черпая пригоршнями из
темной лужицы меж кочек еще не успевшую хватить весеннего духа безвкусную
снеговую воду.
Первым поднялся Пельмень, ткнув стволом в сторону Колоса, приказал:
- Поднимайся, боров! Идешь впереди нас. Ты! - Ствол указал на
Упорова:-За ним! И предупреждаю, Фартовый. В случае...
- Оставь свои ментовские замашки! Меня уже предупреждали, - Упоров
потянулся с полным пренебрежением к нагану в руке вора. - Слишком много
погонял для одного побега!
Пельмень побагровел, но Л^алина его одернул:
- Спрячь фигуру, Шурик. Ты ведь не хочешь спалить всех нас?
- Побег воровской!
- Согласен. Бери у фраеров три сидора, тащи. Теперь слушайте меня: если
кто-нибудь попробует замутить поганку, у нас появится лишний сидор. Менты
хипишнутся часа через четыре, тогда вам будет не до склок, Шурик.
- Отпустите меня, - промямлил Колос, пряча в ладони лицо.
- Нет, Михаил, - Малина вздохнул. - Друга я не брошу. Двигай!
Беглецы пересекли болото с волчьей осторожностью, хоронясь за высокими
кочками. Минут через сорок болото начало переходить в лес. Появились ели и
лиственницы с причудливо изогнутыми ветром мускулистыми стволами.
Бездонные ключи тайги еще не начали серебристые разговорчики о своих
темных тайнах, спрятанных где-то глубоко под моховой подстилкой.
Треск слева лавиной обрушился на обострившийся слух беглецов. Пельмень
выбросил в сторону шума наган, успев дернуть на себя курок.
- Не дергайся, Шура, - прошептал не больно твердо сам заволновавшийся
Чалдон. - Лось ломится. Спал, должно, или кормился. С подветру
оборотились, он и чухнулся...
...На северном склоне небольшого хребта, где снег держался плотной,
слегка зачирелой поверху массой, пошли след в след, с трудом одолевая
трудный подъем.
Через пару часов идти стало полегче. Шли по льду ручья, радостного и
певучего, как молодой скворец.
- Отсюда до тракта двадцать минут ходу, - Денис Малиннн поглядел на те
самые часы, которые Упоров видел в руках Филона. - Полковник Губарь уже
волнуется.
- На ночь глядя собак не пустят. Да и траур у них нынче...
- Траур трауром, но рвать когти следует пошустрей. Верно, Михаил?
Колос обидчиво отвернулся, хотел сдерзить, но Малина покачал
укоризненно головой:
- И зачем ты меня только в это дело втянул?! Хрен отбазаришься от
прокурора!
Метров за сто до дороги начинался низкорослый кустарник, и зэки пошли
полуприсядью, а где и ползком.
Наконец Денис остановился, сбросил мешок, переводя дыхание, произнес
вполголоса:
- Сидора оставляем здесь. Мишу связать. Ты же не будешь обижаться на
тех, кто подарил тебе свободу?
Договорились!
Чалдон повалил Колоса на живот, завернул руки, ловко спеленал его
припасенной веревкой. Но на всякий случай встряхнул, будто мешок картошки,
и бросил рядом с мешками.
- Теперь ты упакован, Мишаня. Лежи и помни - я промахов не знаю. Двигай
первым, Чалдон!
По пути к дороге зэки спугнули стайку куропаток.
Птицы кружнули над березовым
зачирелым снегом. Отношения с Русланом уже не казались столь
унизительными. Хотелось вернуться на нары-к водянистой ба.^нде и
обещанному ему отходчивым Андрощуком месту нарядчика.
Теперь при нем остались одни мечты да трижды проклятые воры с
пистолетами...
...В кочкарнике, у тощих, настеганных лютыми ветрами березок, сделали
первый привал. Распаренные быстрой ходьбой и ощущением нахлынувшей
свободы, сидели на мешках, похрустывая сухарями, черпая пригоршнями из
темной лужицы меж кочек еще не успевшую хватить весеннего духа безвкусную
снеговую воду.
Первым поднялся Пельмень, ткнув стволом в сторону Колоса, приказал:
- Поднимайся, боров! Идешь впереди нас. Ты! - Ствол указал на
Упорова:-За ним! И предупреждаю, Фартовый. В случае...
- Оставь свои ментовские замашки! Меня уже предупреждали, - Упоров
потянулся с полным пренебрежением к нагану в руке вора. - Слишком много
погонял для одного побега!
Пельмень побагровел, но Л^алина его одернул:
- Спрячь фигуру, Шурик. Ты ведь не хочешь спалить всех нас?
- Побег воровской!
- Согласен. Бери у фраеров три сидора, тащи. Теперь слушайте меня: если
кто-нибудь попробует замутить поганку, у нас появится лишний сидор. Менты
хипишнутся часа через четыре, тогда вам будет не до склок, Шурик.
- Отпустите меня, - промямлил Колос, пряча в ладони лицо.
- Нет, Михаил, - Малина вздохнул. - Друга я не брошу. Двигай!
Беглецы пересекли болото с волчьей осторожностью, хоронясь за высокими
кочками. Минут через сорок болото начало переходить в лес. Появились ели и
лиственницы с причудливо изогнутыми ветром мускулистыми стволами.
Бездонные ключи тайги еще не начали серебристые разговорчики о своих
темных тайнах, спрятанных где-то глубоко под моховой подстилкой.
Треск слева лавиной обрушился на обострившийся слух беглецов. Пельмень
выбросил в сторону шума наган, успев дернуть на себя курок.
- Не дергайся, Шура, - прошептал не больно твердо сам заволновавшийся
Чалдон. - Лось ломится. Спал, должно, или кормился. С подветру
оборотились, он и чухнулся...
...На северном склоне небольшого хребта, где снег держался плотной,
слегка зачирелой поверху массой, пошли след в след, с трудом одолевая
трудный подъем.
Через пару часов идти стало полегче. Шли по льду ручья, радостного и
певучего, как молодой скворец.
- Отсюда до тракта двадцать минут ходу, - Денис Малиннн поглядел на те
самые часы, которые Упоров видел в руках Филона. - Полковник Губарь уже
волнуется.
- На ночь глядя собак не пустят. Да и траур у них нынче...
- Траур трауром, но рвать когти следует пошустрей. Верно, Михаил?
Колос обидчиво отвернулся, хотел сдерзить, но Малина покачал
укоризненно головой:
- И зачем ты меня только в это дело втянул?! Хрен отбазаришься от
прокурора!
Метров за сто до дороги начинался низкорослый кустарник, и зэки пошли
полуприсядью, а где и ползком.
Наконец Денис остановился, сбросил мешок, переводя дыхание, произнес
вполголоса:
- Сидора оставляем здесь. Мишу связать. Ты же не будешь обижаться на
тех, кто подарил тебе свободу?
Договорились!
Чалдон повалил Колоса на живот, завернул руки, ловко спеленал его
припасенной веревкой. Но на всякий случай встряхнул, будто мешок картошки,
и бросил рядом с мешками.
- Теперь ты упакован, Мишаня. Лежи и помни - я промахов не знаю. Двигай
первым, Чалдон!
По пути к дороге зэки спугнули стайку куропаток.
Птицы кружнули над березовым