казалось-он везет весь ворох своих переживаний в коробе вместе с золотой
породой.
Вот сейчас бы вывалить их в бункер и освободиться от нестерпимого
гнета. Опрокидывая тачку, сипел сквозь стиснутые зубы:
- Да будьте вы прокляты! Убирайтесь вон!
Они вроде бы уходили, но следующая ходка была не слаще...
И все-таки что-то приближалось интересное.
Вечером в третьем бараке вернувшийся из БУРа Опенкин угощал салом.
Наверное, воры хотели взглянуть, насколько он измотан ожиданием. Упоров
прятал себя в пустых разговорах, хотя его неудержимо влекло к Дьяку. Хотел
спросить:
"Ну, когда же наконец?! Когда?!"
И надеялся-после станет легче. Вор его не замечал. Никанор Евстафьевич
сидел на скамье у стола, прихватив в горсть квадратный подбородок, слушая
хитросплетенные речи привалившего на Крученый очередного вора по кличке
Шалун. Новенький был покрыт наколками с головы до ног и всячески
подчеркивал свои художественные ценности, обнажив до локтей руки и
расстегнув рубаху.
- О чем толковище, Федя? - спросил Упоров.
- Путаное дело. В непонятное залетел Шалунишка от большой ловкости. На
Веселом полосатики охрану заделали, пошли Горный освобождать. Там
тоже-полосатики. Трое воров-с ними, а Шалун с Горошком в зоне остались.
Ну, понимаешь, не по-воровски это как-то...
- Что с теми полосатиками?
- Ты слушай, Вадик, не то прогонят. Любопытным здесь не доверяют.
Слушай!
- ...Я же не политический, мне с ними тусоваться понта нету. Зачем мне
с ними? - спрашивал Шалун, но притом смотрел только на Дьяка или Львова,
стараясь не прозевать их сочувствия.
Когда Львов отвернулся, чтобы достать из-под матраца портсигар, Шалун
нервно сглотнул слюну, подмигнув Дьяку, спросил с хохотком:
- К чему такие расспросы, Никанор? Может, ворам нынче положено в партии
состоять?
- В партии свои воры, Гоша. Ты говори, тебя слушают. Пошто из зоны-то
не вышел?
- Не вышел да и не вышел, счел нужным. Допрос устроили! Легавый буду!
Не доверяете? Посылку вон дербанули утром, а меня, как последнего фраера,
кинули!
- Тебе и вправду в партию пора: о кишке даже на сходке думаешь.
- Так это сходка? Тогда зачем здесь фраерская накипь?!
- Ну, ну, - Львов зябко потер ладони и лег на нары. - Такие разговоры
уважающему себя вору не к лицу. Не хотите объясняться-не надо. Но мужики
сказали: "Воры на Веселом менжанули". Это неприятно.
- Я расскажу. Мне скрывать нечего. На Веселом режим: кто не
знает-Бухепвальд курортом покажется.
Полосатики-все бывшие фронтовики.
- Сучня? - спросил Резо Асилиани.
- Там, Ворон, одна масть-полосатая. Все дерзкие.
Друг друга не кладут. Такие самого Берию не испугаются. Ну, их и
постреливали без всякого учета. Потом выискался полковник из самых
центровых. Мищенко фамилия. Клички нет. Он к нам пришел. Трое с ним ушли,
а мы с Горошком в бараке остались. Давно, видать, они готовились. Охрану в
один час сняли. Нож на двадцать метров в спину по рукоятку вгоняют. Оружие
захватили и пошли на Горный...
- Вы в зоне тормознулись новых ментов дожидаться, без охраны не можете?
- спросил безразличным тоном Пельмень.
- Куды бежать?! Патрули кругом на машинах.
Стреляют без предупреждения! У меня своя, воровская правда. За чужую
подыхать не хочу.
- А те трое, которые тоже воры, они...
- Не кусай его, Пельмень. Сам, поди, герой не лучше. Все сказал,
Георгин, али еще чо есть?
- Кончали их десантники. Часов пять шмолялись.
Трупы на грузовика
породой.
Вот сейчас бы вывалить их в бункер и освободиться от нестерпимого
гнета. Опрокидывая тачку, сипел сквозь стиснутые зубы:
- Да будьте вы прокляты! Убирайтесь вон!
Они вроде бы уходили, но следующая ходка была не слаще...
И все-таки что-то приближалось интересное.
Вечером в третьем бараке вернувшийся из БУРа Опенкин угощал салом.
Наверное, воры хотели взглянуть, насколько он измотан ожиданием. Упоров
прятал себя в пустых разговорах, хотя его неудержимо влекло к Дьяку. Хотел
спросить:
"Ну, когда же наконец?! Когда?!"
И надеялся-после станет легче. Вор его не замечал. Никанор Евстафьевич
сидел на скамье у стола, прихватив в горсть квадратный подбородок, слушая
хитросплетенные речи привалившего на Крученый очередного вора по кличке
Шалун. Новенький был покрыт наколками с головы до ног и всячески
подчеркивал свои художественные ценности, обнажив до локтей руки и
расстегнув рубаху.
- О чем толковище, Федя? - спросил Упоров.
- Путаное дело. В непонятное залетел Шалунишка от большой ловкости. На
Веселом полосатики охрану заделали, пошли Горный освобождать. Там
тоже-полосатики. Трое воров-с ними, а Шалун с Горошком в зоне остались.
Ну, понимаешь, не по-воровски это как-то...
- Что с теми полосатиками?
- Ты слушай, Вадик, не то прогонят. Любопытным здесь не доверяют.
Слушай!
- ...Я же не политический, мне с ними тусоваться понта нету. Зачем мне
с ними? - спрашивал Шалун, но притом смотрел только на Дьяка или Львова,
стараясь не прозевать их сочувствия.
Когда Львов отвернулся, чтобы достать из-под матраца портсигар, Шалун
нервно сглотнул слюну, подмигнув Дьяку, спросил с хохотком:
- К чему такие расспросы, Никанор? Может, ворам нынче положено в партии
состоять?
- В партии свои воры, Гоша. Ты говори, тебя слушают. Пошто из зоны-то
не вышел?
- Не вышел да и не вышел, счел нужным. Допрос устроили! Легавый буду!
Не доверяете? Посылку вон дербанули утром, а меня, как последнего фраера,
кинули!
- Тебе и вправду в партию пора: о кишке даже на сходке думаешь.
- Так это сходка? Тогда зачем здесь фраерская накипь?!
- Ну, ну, - Львов зябко потер ладони и лег на нары. - Такие разговоры
уважающему себя вору не к лицу. Не хотите объясняться-не надо. Но мужики
сказали: "Воры на Веселом менжанули". Это неприятно.
- Я расскажу. Мне скрывать нечего. На Веселом режим: кто не
знает-Бухепвальд курортом покажется.
Полосатики-все бывшие фронтовики.
- Сучня? - спросил Резо Асилиани.
- Там, Ворон, одна масть-полосатая. Все дерзкие.
Друг друга не кладут. Такие самого Берию не испугаются. Ну, их и
постреливали без всякого учета. Потом выискался полковник из самых
центровых. Мищенко фамилия. Клички нет. Он к нам пришел. Трое с ним ушли,
а мы с Горошком в бараке остались. Давно, видать, они готовились. Охрану в
один час сняли. Нож на двадцать метров в спину по рукоятку вгоняют. Оружие
захватили и пошли на Горный...
- Вы в зоне тормознулись новых ментов дожидаться, без охраны не можете?
- спросил безразличным тоном Пельмень.
- Куды бежать?! Патрули кругом на машинах.
Стреляют без предупреждения! У меня своя, воровская правда. За чужую
подыхать не хочу.
- А те трое, которые тоже воры, они...
- Не кусай его, Пельмень. Сам, поди, герой не лучше. Все сказал,
Георгин, али еще чо есть?
- Кончали их десантники. Часов пять шмолялись.
Трупы на грузовика