дства. Он - ничто, а сыт от того,
что пуст...
- ...Скажи мне, Упоров, откровенно: как относятся в зоне к нашей
партии? Откровенно - прошу! Почувствуй себя. так сказать, на одной ноге с
хозяином района.
Вадим не спешил с ответом, хотя знал - придется соврать. Прежде зэк
закусил в раздумье губу, так, чтобы секретарь видел его внутреннюю
сосредоточенность.
Нахмурился и сказал:
- Боятся, гражданин Лукин. И уважают, конечно.
Некоторые, таких мало, ругают...
- Такие везде есть, Упоров. Особенно за океаном.
Мы с тобой, дорогой, наблюдаем агонию частнособственнической
психологии. Мир круто, болезненно идет к социалистическому обновлению...
Кстати, как ты отнесешься к идее: создать из бывших заключенных такую же
бригаду на свободе?
- Мы об этом думали, гражданин секретарь, - он попытался сделать
плакатное лицо, - посторонними людьми себя не чувствуем. Стараемся
следовать курсу партии, насколько нам позволяет наше положение. Многие
сегодня переосмысливают свою жизнь...
- Вот! - Лукин поднял вверх палец и прошелся с ним, как с факелом, по
кабинету, - Слыхали, Остап Николаевич?! Вот о чем я буду говорить на
следующем пленуме райкома. Глубинное оживление инициативы.
Отклик на мудрую, дальновидную политику партии. Теперь конкретизируем
разговор/Есть интересное месторождение. Сложное. Для настоящих энтузиастов.
- Содержание, гражданин начальник?
- Тридцать, тридцать пять граммов на куб.
- Фролихинская терраса.
На этот раз секретарь райкома удивился по-настоящему и, похоже, был
сконфужен.
- Читаете мои мысли? Как это понимать?!
- Любознательность не чужда каторжанам. Там подвесной пласт. Необходимо
снять метров десять торфов.
- Золотоносных.
- Именно. Снять и промыть только тогда, когда доберемся до настоящего
золота. Страна не должна терять ни грамма драгметалла.
- Интересно! Интересно!
Он что-то записал в блокноте и смотрел на Упорова, наконец-то опознав в
нем своего человека. Оба лукавили. Для одного ложь была работой, для
другого - мостиком, по которому он надеялся выбежать на свободу.
Каждый рассчитывал поменять ложь на искренность.
"Ловко я ему базакенбасил! - радовался подготовленный Ольховским по
всем перспективным месторождениям каторжный бугор. - Только бы проглотил,
не подавился".
Он же знал - затея с Фролихинской террасой при выигрыше сулила району
стабильную золотодобычу, что и заставляло работать воображение партийного
секретаря. Зэк тоже отдавал себе отчет в полной никудышности замысла с
точки зрения технического решения и чудовищной опасности для людей. Шел
обмен словами, за которыми не последует дела, а потому можно обещать,
соглашаться, брать обязательства. Одним словом, делать все, как делают они.
- Простите меня за неловкость выражений, но мне кажется - вам вместо
свидетельства о рождении следовало сразу выдать партбилет.
Секретарь оценил комплимент с полной серьезностью:
- Коммунистом надо родиться. Здесь ты, пожалуй, прав, Вадим.
- Смею вас заверить, товарищ Лукин, - уловив потепление в голосе
секретаря, вмешался в разговор полковник Губарь, - кроме этой бригады
золото на террасе не возьмет никто.
Но тут оказалось - Остап Николаевич нашел не лучшую форму выражения
своего мнения. Лукин еще надеялся поразмышлять, взвесить, а лучше сказать
- попонтоваться, сыграть в партийную мудрость. Полковник все испортил. Зэк
подметил огонек досады в глазах секретаря райкома. Впрочем, к этому он
отнесся
что пуст...
- ...Скажи мне, Упоров, откровенно: как относятся в зоне к нашей
партии? Откровенно - прошу! Почувствуй себя. так сказать, на одной ноге с
хозяином района.
Вадим не спешил с ответом, хотя знал - придется соврать. Прежде зэк
закусил в раздумье губу, так, чтобы секретарь видел его внутреннюю
сосредоточенность.
Нахмурился и сказал:
- Боятся, гражданин Лукин. И уважают, конечно.
Некоторые, таких мало, ругают...
- Такие везде есть, Упоров. Особенно за океаном.
Мы с тобой, дорогой, наблюдаем агонию частнособственнической
психологии. Мир круто, болезненно идет к социалистическому обновлению...
Кстати, как ты отнесешься к идее: создать из бывших заключенных такую же
бригаду на свободе?
- Мы об этом думали, гражданин секретарь, - он попытался сделать
плакатное лицо, - посторонними людьми себя не чувствуем. Стараемся
следовать курсу партии, насколько нам позволяет наше положение. Многие
сегодня переосмысливают свою жизнь...
- Вот! - Лукин поднял вверх палец и прошелся с ним, как с факелом, по
кабинету, - Слыхали, Остап Николаевич?! Вот о чем я буду говорить на
следующем пленуме райкома. Глубинное оживление инициативы.
Отклик на мудрую, дальновидную политику партии. Теперь конкретизируем
разговор/Есть интересное месторождение. Сложное. Для настоящих энтузиастов.
- Содержание, гражданин начальник?
- Тридцать, тридцать пять граммов на куб.
- Фролихинская терраса.
На этот раз секретарь райкома удивился по-настоящему и, похоже, был
сконфужен.
- Читаете мои мысли? Как это понимать?!
- Любознательность не чужда каторжанам. Там подвесной пласт. Необходимо
снять метров десять торфов.
- Золотоносных.
- Именно. Снять и промыть только тогда, когда доберемся до настоящего
золота. Страна не должна терять ни грамма драгметалла.
- Интересно! Интересно!
Он что-то записал в блокноте и смотрел на Упорова, наконец-то опознав в
нем своего человека. Оба лукавили. Для одного ложь была работой, для
другого - мостиком, по которому он надеялся выбежать на свободу.
Каждый рассчитывал поменять ложь на искренность.
"Ловко я ему базакенбасил! - радовался подготовленный Ольховским по
всем перспективным месторождениям каторжный бугор. - Только бы проглотил,
не подавился".
Он же знал - затея с Фролихинской террасой при выигрыше сулила району
стабильную золотодобычу, что и заставляло работать воображение партийного
секретаря. Зэк тоже отдавал себе отчет в полной никудышности замысла с
точки зрения технического решения и чудовищной опасности для людей. Шел
обмен словами, за которыми не последует дела, а потому можно обещать,
соглашаться, брать обязательства. Одним словом, делать все, как делают они.
- Простите меня за неловкость выражений, но мне кажется - вам вместо
свидетельства о рождении следовало сразу выдать партбилет.
Секретарь оценил комплимент с полной серьезностью:
- Коммунистом надо родиться. Здесь ты, пожалуй, прав, Вадим.
- Смею вас заверить, товарищ Лукин, - уловив потепление в голосе
секретаря, вмешался в разговор полковник Губарь, - кроме этой бригады
золото на террасе не возьмет никто.
Но тут оказалось - Остап Николаевич нашел не лучшую форму выражения
своего мнения. Лукин еще надеялся поразмышлять, взвесить, а лучше сказать
- попонтоваться, сыграть в партийную мудрость. Полковник все испортил. Зэк
подметил огонек досады в глазах секретаря райкома. Впрочем, к этому он
отнесся