да Гарик Кламбоцкий сунул ему в
руку скобу, Вадим оставил надежду, понял - выбирать не из чего.
И мелькнула в голове какая-то рифма, строчка стиха, сочиненного в
детстве, ко дню рождения отца. А еще было просто страшно и не хотелось
умирать.... Всего так много, что и не понять: как оно все уместилось в
такие короткие мгновения. Потом - чувство бессилия, тайное раскаянье, чад
черной свечи. И он делает решительный шаг вперед.
"Любите врагов ваших...
Перед ним стоял убийца, окаменевший в безнаказанности палач. Не
разминешься, не отступишь: ударит в спину так, что кончик лезвия кинжала
выйдет под левым соском... Надо драться!.. Окончательное решение принесло
равновесие и трезвость, но внешне Вадим выглядел немного растерянно.
Они начали.
Держа кинжал у колена, Зоха шагнул вперед. Упоров не шевельнулся. Чечен
сделал ложный выпад, тогда он отпрыгнул, потому что тут же последовал
настоящий удар, снизу. Зоха двигался на него, утрамбовывая огромными
ручищами воздух. Вадим ударил и промахнулся. А промахнувшись, знал -
сейчас последует ответный тычок без замаха. Он изогнул кошачьим движением
тело, оттолкнувшись от того места, куда должен дернуться кинжал. Лезвие
било именно туда. Оно, как масло, проскочило бушлат, хватив скользом по
ребру, и, протащив на себя тело зэка, уронило на землю.
- Поднимайся, козел! - потребовал Зоха. Он стоит над ним, подпирая
головой небо, предвкушая торжественны;'] миг мести.
Упоров вскочил. Холодный воздух прет сквозь дыру в бушлате, а теплая
струйка крови бежит по животу в пах. Так уже было...
Мир сузился до размеров человеческого круга, и только в твоих силах
раздвинуть его или остаться посредине, лежа с распоротым животом.
"Пусть будет так, но пусть дрогнувшим будешь не ты!"
Зоха ударил. Кинжал еще раз прорезал бушлат, еще раз вильнул, подобно
рыбе, избежавшей встречи с острогой. Горящий взгляд палача толкал его
спиной на сучью стенку, а губы бормотали что-то неясное, должно быть,
горец читал приговор.
Следующий выпад он засек своевременно. Левой рукой сбросил с головы
шапку в лицо Зохи, как во вспышке, увидел белое лезвие, убрал живот в
сторону, скрутив в развороте позвоночник, и со всего маху, при обратном
раскруте, опустил скобу на проскочившую мимо цели опыгную руку убийцы.
Железо согнулось, захлестнув широкое запястье. Нож он увидел еще раз
лежащим на земле. Уже в осознании собственного спасения, в восторге
уцелевшей жизни бьет левым крюком в искаженное болью лицо соперника. Хак!
Кулак прорвался сквозь что-то твердое.
"Теперь не встанет, - устало думает он, переступая хрипящее тело. - Ты
не сдался, а ведь хотел..."
Стоящие по кругу лица скованы общим недоумением, пока он надевает
шапку, еще никто не верит в произошедшее, только чуть погодя
капитан-осетин кричит:
- По местам! Конвой стреляет без предупреждения!
"Они все видели, - зэку хочется плакать от злости, - свнньи! Свиньи,
они все видели! Они надеялись на твой конец..."
Начальник конвоя наклонился над Зохой, поднял голову, спросил, дергая
кончиком носа:
- Чем ты его ударил, Упоров?!
- Спектакль вам сорвал, гражданин начальник?
Думали - убьет меня?!
-Молчать, негодяй! Шагай за мной! - командует капитан. - Сейчас тебе
будет спектакль, бандитская рожа. Человека изувечил!
Все это выглядит уже комично, однако Упоров на всякий случай пятится от
капитана, ...в спину упирается дуло автомата. Он останавливается... Кто-то
отталкивает солдата, кто-
руку скобу, Вадим оставил надежду, понял - выбирать не из чего.
И мелькнула в голове какая-то рифма, строчка стиха, сочиненного в
детстве, ко дню рождения отца. А еще было просто страшно и не хотелось
умирать.... Всего так много, что и не понять: как оно все уместилось в
такие короткие мгновения. Потом - чувство бессилия, тайное раскаянье, чад
черной свечи. И он делает решительный шаг вперед.
"Любите врагов ваших...
Перед ним стоял убийца, окаменевший в безнаказанности палач. Не
разминешься, не отступишь: ударит в спину так, что кончик лезвия кинжала
выйдет под левым соском... Надо драться!.. Окончательное решение принесло
равновесие и трезвость, но внешне Вадим выглядел немного растерянно.
Они начали.
Держа кинжал у колена, Зоха шагнул вперед. Упоров не шевельнулся. Чечен
сделал ложный выпад, тогда он отпрыгнул, потому что тут же последовал
настоящий удар, снизу. Зоха двигался на него, утрамбовывая огромными
ручищами воздух. Вадим ударил и промахнулся. А промахнувшись, знал -
сейчас последует ответный тычок без замаха. Он изогнул кошачьим движением
тело, оттолкнувшись от того места, куда должен дернуться кинжал. Лезвие
било именно туда. Оно, как масло, проскочило бушлат, хватив скользом по
ребру, и, протащив на себя тело зэка, уронило на землю.
- Поднимайся, козел! - потребовал Зоха. Он стоит над ним, подпирая
головой небо, предвкушая торжественны;'] миг мести.
Упоров вскочил. Холодный воздух прет сквозь дыру в бушлате, а теплая
струйка крови бежит по животу в пах. Так уже было...
Мир сузился до размеров человеческого круга, и только в твоих силах
раздвинуть его или остаться посредине, лежа с распоротым животом.
"Пусть будет так, но пусть дрогнувшим будешь не ты!"
Зоха ударил. Кинжал еще раз прорезал бушлат, еще раз вильнул, подобно
рыбе, избежавшей встречи с острогой. Горящий взгляд палача толкал его
спиной на сучью стенку, а губы бормотали что-то неясное, должно быть,
горец читал приговор.
Следующий выпад он засек своевременно. Левой рукой сбросил с головы
шапку в лицо Зохи, как во вспышке, увидел белое лезвие, убрал живот в
сторону, скрутив в развороте позвоночник, и со всего маху, при обратном
раскруте, опустил скобу на проскочившую мимо цели опыгную руку убийцы.
Железо согнулось, захлестнув широкое запястье. Нож он увидел еще раз
лежащим на земле. Уже в осознании собственного спасения, в восторге
уцелевшей жизни бьет левым крюком в искаженное болью лицо соперника. Хак!
Кулак прорвался сквозь что-то твердое.
"Теперь не встанет, - устало думает он, переступая хрипящее тело. - Ты
не сдался, а ведь хотел..."
Стоящие по кругу лица скованы общим недоумением, пока он надевает
шапку, еще никто не верит в произошедшее, только чуть погодя
капитан-осетин кричит:
- По местам! Конвой стреляет без предупреждения!
"Они все видели, - зэку хочется плакать от злости, - свнньи! Свиньи,
они все видели! Они надеялись на твой конец..."
Начальник конвоя наклонился над Зохой, поднял голову, спросил, дергая
кончиком носа:
- Чем ты его ударил, Упоров?!
- Спектакль вам сорвал, гражданин начальник?
Думали - убьет меня?!
-Молчать, негодяй! Шагай за мной! - командует капитан. - Сейчас тебе
будет спектакль, бандитская рожа. Человека изувечил!
Все это выглядит уже комично, однако Упоров на всякий случай пятится от
капитана, ...в спину упирается дуло автомата. Он останавливается... Кто-то
отталкивает солдата, кто-